Обращаясь к творческой биографии Джанни Родари (1920–1980), можно отчетливо проследить в ней три образа: поэта-рассказчика, педагога и журналиста. Последний из этих образов соответствует реальной профессии, которой он был верен до конца своих дней. Джанни Родари был писателем-журналистом, начавшим свою журналистскую карьеру в 1945 году в редакции еженедельника L'Ordine Nuovo («Новый строй»), официального органа Союза коммунистов города Варезе. Затем, в 1947 году, он продолжил свою деятельность в качестве репортера в миланской редакции газеты L’Unità («Единство»), отвечая здесь также за колонку La domenica dei piccoli («Детское воскресенье») в течение определенного периода времени[1]. С самого начала своей работы в редакции официальной газеты компартии он отличался остроумием, мастерством и прямотой, а также, как вспоминал после его смерти историк Паоло Сприано, «такими никогда не покидавшими его чертами, как ясность повествования, безмятежность и печаль, как берега озера, где он родился»[2] (Spriano, 1980: 3).

Как оказалось, начиная с 50-х годов журналистские интересы Родари все больше фокусируются на проблемах, связанных с обучением детей и молодежи в школе и за ее пределами (см.: Bacchetti, 2005: XXI). Продолжая сотрудничать с газетой L’Unità, в 1950 году вместе с Диной Ринальди он основал и руководил до 1953 года детским периодическим изданием Pioniere («Пионер»)[3]. Из партийного деятеля, который занимался журналистикой, он стал журналистом, ведущим еще и политическую деятельность. Именно к 1952 году относится стихотворение Il Giornalista («Журналист»):

O giornalista inviato speciale

Quali notizie porti al giornale?

Sono stato in America, in Cina,

in Scozia, in Svezia ed Indocina,

tra i soviéti e tra i polacchi,

francesi, tedeschi, sloveni e slovacchi,

ho parlato con gli Esquimesi,

con gli Ottentotti, coi Siamesi,

vengo dal Cile, dall’India e dal Congo,

dalla tribù dei Bongo-Bongo…

e sai che porto? Una sola notizia!

Questa è proprio un’ingiustizia!

Però il fatto è fenomenale,

ci farò un titolo sensazionale:

vogliono pace e non più guerra

tutti i popoli della terra! (Rodari, 1952)[4]

В 1956 году он стал главным редактором газеты L’Unità, из которой все же ушел через два года, так как не чувствовал себя там полностью на своем месте. В 1958 году он поступил на службу в Paese sera («Паэзе сера», или «Вечерняя страна»), газету левого направления, не являющуюся, однако, органом итальянской коммунистической партии, где и проработал до конца своих дней. В Paese serа Родари нашел благоприятную обстановку для критического обсуждения различных вопросов, особенно педагогико-воспитательного характера, а также возможность продуктивного сочетания деятельности журналиста и писателя-фантаста (cм.: Bacchetti, 2005: XXVI). Здесь в марте 1964 года после своей поездки в СССР (с декабря 1963 по январь 1964 года (cм.: Roberti, 2020: 138)) он опубликовал по частям обширный репортаж о детстве в СССР^[5]. В этой журналистской работе он исследует условия жизни детей, школы и внешкольные учреждения, взаимоотношения между детьми и учителями, между детьми и родителями и другие подобные темы. В основе этого исследования лежит очень простой вопрос: «Отличаются ли советские дети от наших?» (Rodari, 1964a: 3). Родари отвечает, что «эти дети похожи на наших просто как две капли воды» (там же). Однако он также отмечает, что «очень отличается среда, в которой они живут, связь между их жизнью и жизнью взрослых» (там же), и именно на это он обращает внимание в своем репортаже.

В Советском Союзе часто повторяли, что «дети в СССР являются единственным по-настоящему привилегированным классом», вкладывая в это выражение свою гордость за количество и уровень организаций, созданных для защиты и образования детей. Родари разделяет это мнение, даже если и замечает во время своей поездки выходящие за рамки риторики режима социальные различия, хотя и менее очевидные, чем те, которые существуют в Италии. С одной стороны, отмечает Родари, статистические данные 1958 года подтверждают высокий уровень организации образовательных учреждений в СССР: по данным ЮНЕСКО, в Советском Союзе на это тратилось 104,8 доллара на душу населения, для сравнения этот показатель составлял в это же время 92,9 доллара в США, 35 долларов во Франции и 12,5 доллара в Италии (Rodari, 1964d: 3). А с другой стороны, в том же году Хрущев заявлял о некоторых недостатках советской системы, вследствие чего целых 800 000 выпускников средних школ не смогло поступить в университет ввиду нехватки мест. Кроме того, только у 30-40 % детей рабочих и крестьян была возможность поступить в университет, только 80 % детей закончило первые 7 классов школы.

В своем репортаже Родари останавливается на разных аспектах советского общества, во многом еще раз подтверждая свое восторженное мнение, высказанное в 1951 году в журнале Noi donne («Мы женщины»): он утверждал, что в области отношения к детям СССР был впереди по сравнению с другими странами западного мира (Rodari, 1951: 11). В 1964 году он подметил много положительных моментов, но не побоялся указать и на некоторые недостатки. Например, когда в Риге один советский журналист задал ему вопрос о религии, он без колебаний указал на различия в позиции итальянских и советских коммунистов по этому вопросу. Так он вспоминает интервью с коллегой: «Мы сказали ему, что в Италии коммунистическая партия не только не ведет “никакой антирелигиозной борьбы”, а напротив, в последних документах пришли к подтверждению того, что религиозные чувства могут представлять собой силу для создания более справедливого общества» (Rodari, 1964b: 3). Передавая этот разговор, Родари подчеркивает, что он принял участие в дискуссии о политике коммунистической партии Италии не как ее представитель[6], а как простой журналист, и заключает: «Конечно, это не наша заслуга, но поскольку тема вызывала интерес, нас выслушали с большим вниманием, и никто не высказался против представленной нами позиции, никто не утверждал, что ИКП (итальянская коммунистическая партия) ошибается» (Rodari, 1964b: 3).

В жизни советской школы Родари поражают самостоятельные организаторские способности октябрят и пионеров. Органы управления вышеназванными организациями («дружинами»), уточняет он, оказывают поддержку школьной администрации в привлечении ребят к разнообразной общественно-полезной деятельности, такой как сбор металлолома или присмотр за младшими детьми в детских садах. Таким образом, они не только обогащают жизнь школы самостоятельной инициативой ребят, но и устанавливают связь между их школьной и внешкольной деятельностью (Rodari, 1964f: 3). В связи с этим Родари приводит свидетельства некоторых пионеров, которые в свободное время помогают одиноким пожилым людям (рубят дрова, девочки подметают дом и ходят за водой, сажают деревья). Родари видит в этой общественной добровольческой деятельности «единение между жизнью детей и окружающего их общества, со всеми положительными и отрицательными сторонами» (Rodari, 1964f: 3). По мнению Родари, решающее влияние коллектива, а также применение педагогических принципов Макаренко можно увидеть и в «интернатах», своего рода детских домах, куда в основном попадают дети, у которых нет семьи или семьи которых по каким-то причинам не могут о них позаботиться. Даже родители участвуют в школьной жизни, создавая выборные родительские «комитеты»^[7] (там же). В то время в Италии не было подобного вовлечения родителей в школьную жизнь, и поэтому такая особенность отмечается с интересом. Здесь официальное регулирование отношений «школа – семья» будет проведено только в начале 70-х годов[8].

В целом, как отмечает Родари, у гостей с Запада складывается положительное впечатление об организации советской образовательной системы. В частности, писатель-журналист видит «самую настоящую ценность системы советского образования» не столько в грандиозности отдельных организаций, таких как, например, Дворец пионеров или лагерь «Артек» на Черном море, сколько в своевременном вовлечении детей в жизнь всего общества. С этой точки зрения Родари подчеркивает в своем репортаже связь между школой и миром сельскохозяйственного и промышленного производства. Он подробно описывает эту связь. Каждую школу непосредственно курирует какое-нибудь предприятие, которое знакомит детей с миром работы. Детям предоставляется возможность выполнять небольшую работу в колхозах или на предприятиях, чтобы они могли понять, что учеба – это тоже работа. Кроме того, Родари с одобрением отмечает, что существует коллективная ответственность за детей, которые плохо учатся в школе. Низкие отметки в действительности считаются проблемой всего класса, а также предприятия, которое его курирует. В статье «Пионеры, колхозники и рабочие» от 13 марта 1964 г. Родари отмечает: «Лично мы не очень верим в важность отметок. Система, которую мы кратко описали, однако, как нам кажется, наполнена определенным человеческим и, следовательно, воспитательным смыслом, выходящим далеко за рамки вопроса об отметках. Это делается для того, чтобы ребенок, каким бы маленьким он ни был, почувствовал социальную значимость работы, которую он выполняет, учась в школе» (Rodari, 1964c: 3). Родари приводит в пример крупное автомобилестроительное предприятие (завод имени Лихачева), где есть двадцать четыре детских кружка, которые посещает 1700 ребят, занимающихся в них рисованием, астрономией, моделированием и кинематографией. Родари пишет так: «Есть сотни и сотни фабрик, которые делают то же самое. Но нет ни одной деревушки, какой бы заброшенной и отдаленной она ни была, в которой бы что-то не делалось, учитывая скромные местные средства, чтобы дети после школы не оставались на улице совершенно без присмотра» (Rodari, 1964e: 3).

Размышляя об организации свободного времени молодежи, сравнивая реальную ситуацию в Италии и СССР, он задается таким вопросом: «Анализ спортивных и культурных организаций, а также детских учреждений дополнительного образования и соответствующего инвентаря для занятий в “свободное время” может подсказать интересные идеи для работы. Но кому? Кто здесь у нас (в Италии. – А.К.) должен заботиться о “свободном времени” ребят? Школа? Если министерство, то какое? Сначала нужно обсудить этот вопрос и, исходя из реальных фактов, признать, что то немногое, что пока делается, почти полностью делается церковными приходами»^[9] (там же).

В статье «Они любят книги больше игрушек» от 18 марта 1964 года автор «Приключений Чиполлино» в итоге останавливается на больших тиражах книг детской литературы в СССР, развитие которой пропорционально обширному кругу читателей в школах и библиотеках. Он пишет, что немало книг издательства «Детская литература» (до 1963 года – «Детгиз») достигает тиражей в миллион и даже полтора миллиона экземпляров (Rodari, 1964g: 3). На вершине рейтинга крупнейшего издательства детской литературы стоят иллюстрированные книги для самых маленьких. Он отмечает, что такие писатели, как А. Гайдар, С.Я. Маршак, С.В. Михалков, Л.М. Кассиль, детская советская писательница и поэтесса А.Л. Барто, известные во всем Советском Союзе так же, как итальянцам известны их кинозвезды, заслуживают того, чтобы о них узнали и в Италии^[10] (там же). Особое место в обзоре авторов детских книг Родари занимает Корней Чуковский и, в частности, его «восхитительный маленький шедевр» – «От двух до пяти». Родари называет это произведение Чуковского, которое все еще ждет в Италии своего достойного перевода и признания, «книгой не для детей, а о детях, о том, как они покоряют мир, покоряя язык» (Rodari, 1964g: 3).

Из репортажа 1964 года о советских детях для газеты Paese sera читатель получает в принципе положительное впечатление от описания советской школьной системы. Не считая некоторых критических замечаний, журналист приходит к выводу, что в СССР существует «детское просвещение»^[11], которого не было в Италии в этот период. По его наблюдению, у этой культуры есть три сильные стороны: наличие четкого воспитательного идеала, участие всего общества в процессе воспитания, огромные коллективные усилия по интеграции общего и дополнительного образования детей, то есть «школы и свободного времени» (Rodari, 1964e: 3). В Италии 60-х годов в учреждениях для молодежи не хватало такой координации усилий, которую он нашел в советском обществе. Неоднократно в Италии с помощью своего журналистского пера Родари становился выразителем требований тех, кто хотел, чтобы в итальянской школе была проведена реформа, способная сделать школу полноценным центром жизни молодежи. В «Журнале для родителей», директором которого он был с 1968 по 1977 год, в мае 1969 года он рассуждал: «Сама по себе психология бесполезна перед лицом основных проблем образования. Чтобы что-то изменить в жизни, необходимы соответствующие учреждения, а новые плодотворные взаимоотношения между родителями и детьми могут сложиться только в результате совместных усилий, направленных на создание этих новых условий, этой новой школы, этого нового “детского просвещения”» (Rodari, 1969: 6). И невозможно не отметить, что своими идеями и своим трудом писателя и журналиста Родари значительно способствовал не только реформе школьной системы, но и конкретным системным изменениям «как культурного, так и собственно теоретического плана» языкового образования в обязательной итальянской школе (De Mauro, 1980: 3). Эти изменения, направленные на многоязычность[12], излагаются в стихотворении Una scuola grande come il mondo («Школа размером с мир»), текст которого звучит так:

C’è una scuola grande come il mondo.
Ci insegnano maestri, professori,
avvocati, muratori,
televisori, giornali,
cartelli stradali,
il sole, i temporali, le stelle.

Ci sono lezioni facili
e lezioni difficili,
brutte, belle e così così.

Ci si impara a parlare, a giocare,
a dormire, a svegliarsi,
a voler bene e perfino
ad arrabbiarsi.

Ci sono esami tutti i momenti,
ma non ci sono ripetenti:
nessuno può fermarsi a dieci anni,
a quindici, a venti,
e riposare un pochino.

Di imparare non si finisce mai,
e quel che non si sa
è sempre più importante
di quel che si sa già.

Questa scuola è il mondo intero
quanto è grosso:
apri gli occhi e anche tu sarai promosso[13] (Rodari, 2020: 153-154).

Со временем, однако, узнавая лучше советскую систему, Родари осознает также ее ограничения, особенно в области работы СМИ. В 1979 году он осуществляет свою последнюю поездку в СССР, во время которой не скупится в своих заметках на критические замечания. Так, в «Орленке» на берегу Черного моря, посещая «пионерский лагерь РСФСР», он не ограничивается тем, что скрупулезно отмечает его размеры: площадь 320 га, 4 км набережной и 32 км внутренних дорог. О сопровождающем его пионере он высказывается так: «Ответственный по лагерю, который дает мне эту информацию – привыкший к своей роли пропагандист. Он не в состоянии ответить на мои вопросы; у него свой собственный график моего “посещения”, и он не понимает моей рабочей программы. Он не может разговаривать с иностранцами. В его словах смесь показухи, подобострастия и пропаганды» (Rodari, 1984: 158). Знание русского языка теперь позволяет итальянскому писателю-журналисту выйти за рамки привычных речей, специально подготовленных коммунистической молодежной организацией, чтобы произвести хорошее впечатление на гостей. Вот что он пишет о встрече с группой пионеров из России, Белоруссии, Эстонии, Латвии, Киргизии, Туркменистана и Казахстана: «В основном невольно они отождествляют жизнь пионерской организации со “свободным временем” и не понимают, насколько это важно для формирования личности. Они отвечают так, как, по их мнению, было бы правильным для взрослых. Они уже приучены к некоторому отсутствию искренности» (Rodari, 1984: 163).

Итак, в основном положительные впечатления, изложенные в репортаже 1964 года, впоследствии сменяются разочарованием не только в системе образования, но и в целом в отношении быта в СССР. В частности, в путевых заметках 1979 года его оценка подачи информации в Советском Союзе несколько критична: «Противоречивые впечатления от советского телевидения: документальные фильмы и новости передают ощущение бесконечного пространства, места и народы отличаются друг от друга намного сильнее, чем на Западе. Картины постоянно развивающейся грандиозными темпами строительной площадки и, конечно, ужасающие проблемы в противовес показухе, риторике, отсутствию достоверной информации об остальном мире, что поражает и огорчает. <….> Никогда не покажут настоящую дискуссию культурно-политического характера с выражением разных мнений и рассмотрением вопроса с разных точек зрения. Редко появляется голос обычного гражданина, и то только в сопровождение и в подтверждение идей, высказанных на телевидении, которое выполняет вездесущую политико-педагогическую функцию, с редкими паузами сомнительного вкуса (эстрадная музыка)» (Rodari, 1984: 156). Если принять во внимание то, что Родари разделял грамшианское видение марксизма как жизненно важную и несводимую к жестким догматическим формулам теорию (см.: Rodari, 1948: 1), то не удивляют его критические заметки в отношении СССР 70-х годов, которые все еще ждут своего перевода на русский язык. Они доказывают, что как писатель-журналист Родари не ограничивался описанием действительности, но также подвергал ее критическому анализу.

В заключение этого живого экскурса в публицистическую прозу Родари, посвященную советским детям, можно отметить, что итальянский писатель-журналист родом из Оменьи в течение долгого времени проявлял постоянный интерес к детям и подросткам СССР, а также внимание к «Стране Советов», в которой они жили. В то же время с годами его мнение о советском обществе меняется в связи с постепенным ужесточением политической и социальной систем и ограничениями свободы слова в сфере культуры, что указывает на его критическое мышление и интеллектуальную свободу. В конце стоит вспомнить слова литературоведа Кармине Де Лука, который кратко и точно так охарактеризовал деятельность Джанни Родари-журналиста: «Журналистика Родари характеризуется интеллектуальной честностью, ясностью изложения, постоянным вниманием к потребности читателя понять, отказом от недомолвок, банальности, от стереотипных выражений, от апологетических и риторических тонов» (De Luca, 1981: 170).

Перевод с итальянского языка

Джейран Садыховой и Антонеллы Кавацца