Введение

Медийное атрибутирование, установление источников и авторства идей, как и конституирование реальности в науках о коммуникации (и о коммуникациях), особенно актуально в связи с появлением лавины схожих трендов и интерпретаций, школ и авторитетов, зачастую имеющих оттенок (характер, привкус) околонаучного администрирования. Привычным признаком современных научных поисков стала гибридизация и слияние разных отраслей знания, решение проблем «на стыке», что сделало феномен интердисциплинарности одним из двигателей научного прогресса. Наблюдается актуализация проблемы границ смежных наук. В гуманитарной сфере процесс слияния и «взаимоопыления» разных наук, синтезирующих в ходе «взаимо-содействия» новые идеи, сопровождается интенсивным «отпочкованием» и разветвлением дополнительных теорий, появлением новых «цехов» и научно-педагогических дисциплин. Коммуникология, будучи наукой о самых общих закономерностях человеческого общения, в первую очередь наукой о массовых коммуникационных и коммуникативных процессах в медиа, расширяет радиус своего воздействия на «соседей» и радиус влияния на сознание интернет-пользователей. Она изучается представителями разных ветвей гуманитаристики, причем объект (предмет) науки и методика ее академического изучения, как правило, выступают маркерами делинеации (разграничения) разнородных явлений. Сотрудничество наук породило немало продуктивных зон пересечения, но конкуренция в вопросах тактики исследования общения остается заметной.

Цель данной статьи состоит в выявлении и/или уточнении зыбких границ между родственными областями знания, связанными с передачей сообщений и (или) обменом социально значимой информацией в рамках технологически обусловленных форм массовой коммуникации. Задачи статьи – а) уточнить источники теоретических противоречий между коммуникологией и другими отраслями не новой, но стремительно меняющейся и заново формирующейся науки о человеческом общении; б) уточнить границы коммуникологии и коммуникативистики в условиях цифровой (дигитальной) революции, изменившей инструментарий и, нередко, когнитивные стратегии ученых-гуманитариев, изучающих медийные тексты (МТ) и медийные дискурсы (МД); в) определить основные факторы, влияющие на развитие коммуникологии в ситуации всеобщей интернетизации бытия современного человека.

Коммуникология нередко сливается с коммуникативистикой, для многих авторов это синонимичные термины (Землянова, 2004: 68-69), в то же время она приобретает значение более статусной и более «обобщающей» (генерализирующей) общенаучной гуманитарной дисциплины, забирающей под свой «зонтик» как коммуникативистику, так и целый ряд смежных отраслей знания, выходя на передний край общественных наук с лозунгом тотальной медиатизации социума, о чем уже писали Бернард Берельсон, Рой Берко, а также Ричард Лэниган, Фрэнк Уэбстер, Исаак Кэт и др. (Berelson,1960; Berko, Wolvin, 2016; Lanigan, 2013; Catt, 2010). В России значительный вклад в решение проблем коммуникологии и коммуникативистики, проблем опосредованного (медийного) общения, которое часто выводит нас в пространство чистой политологии или лингвистики, внесли М.А. Василик, А.Г. Пастухов, Ф.И. Шарков, А.П. Чудинов, Т.Г. Добросклонская, А.П. Короченский, Е.А. Кожемякин, А.В. Полонский и др. (Кожемякин, 2018; Пастухов, 2012; Полонский, 2014; Чудинов, 2006). Широко известны в России труды таких авторов, имеющих прямое или опосредованное отношение к теме данного исследования, как Л.М. Землянова, Н. Хомский, Н. Фэарклоу, Б.Ф. Скиннер (Землянова, 2004; Хомский, 2016; Скиннер, 2015; Fairclough, 1997), поясняющих особенности языка СМИ, реакций аудитории на поток МД, а также уточняющих сами законы медиатизации (иногда встречается термин «медиализация» (Пастухов, 2012; Uncapher, 2018), но он сливается с понятием медиатизации при анализе ускорения – в геометрической прогрессии – объемов МД и темпов информатизации-интернетизации (Зотов, 2018)). Изучение более общих перспектив и генерализаций, расширение дефиниционного «прокрустова ложа» с выходом на общенаучные универсалии представляется актуальной задачей многих направлений в гуманитаристике.

Наиболее общими закономерностями исследования подобных проблем выступают принципы контекстуальности и интертекстуальности любого МТ и МД, тотальная визуализация при создании МТ, вытесняющая вербальный слой коммуникации, всеобщий закон корпускулярно-волнового распространения информации в мире, законы диалогического общения (М. Бахтин), самореферентный (аутопойетический) характер бытования любой медиасистемы, правило «консенсуального взаимодействия самоорганизующихся систем» (Умберто Матурана), а также целый ряд  герменевтических установок и  практических процедур, обусловливающих медиаэффекты и реакции потребителей. Важна, например, идея конструирования реальности в СМИ, помогающая разграничить реальные события и их медийные образы (Бергер, Лукман, 1995). Это не прямая экстраполяция идей соседней науки, но присутствие социологических идей в науках о массмедиа усиливается, что и размывает границы, к обоюдной выгоде.

Гуманитарное знание базируется на принципе историзма, означающем, что процессы коммуникации следует рассматривать в зависимости от исторического контекста, конкретных исторически обусловленных обстоятельств. МД зависят от условий взаимодействия коммуникатора и реципиента, находящихся как в едином временнόм и пространственном, в том числе национально-языковом, контексте, так и в условиях «трансгредиентности» (М. Бахтин). В то же время никто не редуцирует историю журналистики к национальной или мировой истории.

Медиадискурсы, которые, естественно, не ограничиваются журналистскими, рекламными или PR-текстами (ЖТ, РТ, PR-текст), порой не поддаются полной расшифровке с помощью филологических или же культурологических методов, и в таких ситуациях содружество наук неизбежно, причем новые веяния обычно проходят долгосрочную проверку в практике научного сообщества. Сегодня возникает множество новых подходов к анализу медийных сообщений, сливающихся с пропагандистскими текстами. Анализ политических материалов в СМИ последнего времени также способствует пониманию особенностей коммуникативных актов, ставших частью объекта общенаучной метатеории о массовых коммуникациях. Интерпретация (и нередко поиск) смысла в безграничном, малоуправляемом (эмерджентном, или эмергентном, как транскрибируют это слово переводчики трудов Н. Хомского (Хомский, 2016: 597)), синергетическом по своей природе, потоке ЖТ, например, текстов о политических событиях 2021–2023 годов, заставляет резче ставить вопрос о конкуренции наук в ходе анализа текущей информации о мире, о положении дел в мире, о плюрализме в политике и СМИ.

Основная часть

Коммуникологию, основную науку о глобальных законах общения, опосредованного технологическими приспособлениями, не могут не затрагивать специальные приемы привлечения внимания аудитории и законы воздействия медийной информации на группы людей и на отдельного человека. Социальная психология, лингвокультурология и социолингвистика – это фундамент всех наук о коммуникативных актах, однако и здесь возникают вопросы о степени воздействия этих наук на коммуникологию и коммуникативистику, сюжеты и мотивы которых более корреспондируют не с анализом психотипов, а с реакцией массового человека на сообщения СМИ, с воспитательным потенциалом МТ. Процесс формирования стереотипов восприятия в массмедиа изучается в теории журналистики и в родственных эпистемологических областях не так, как в более строгих науках, вектор коммуникологии отличается от вектора познания в других смежных науках, в частности от методов и миссии теории журналистики. Во-первых, журналист, будучи омбудсменом в сфере обыденной жизни, стимулирует теоретиков в данном направлении мысли, подталкивая их к регулярному анализу категории «повседневность». Репортеры изначально стремились к идеалу оперативности и заставляли медиакритиков идти в гущу событий и типологизировать горячие темы МТ, что не характерно для коммуникологов.

Во-вторых, в МТ значителен эстетический потенциал; МТ приближаются к универсалиям художественного текста, как к линии горизонта, что заставляет аналитиков в сфере «журналистиковедения» более тщательно разбираться в приемах экспрессивности и метафоризации высказывания. В-третьих, личностные аспекты журналистской нарратологии, идиолекты, языковая игра и т. п. волнуют исследователей МТ и МД гораздо больше, чем психологов, экономистов, политологов и даже культурологов. Политология не интересуется второстепенными деталями повседневности, именами конкретных журналистов, оперируя скорее законами поведения масс и вождей. И это заметная демаркационная линия, зона диалога-согласия и в то же время пограничного диалога-спора. Пример из области медиапотребления. Идеи радикального бихевиоризма могут помочь коммуникативистам при анализе поведения массового потребителя в зонах повышенного пропагандистского давления, но судить о любителях художественных сторон МТ все же помогает прежде всего филология. И конкуренция тут налицо: многие коммуникологи, идя навстречу принципу точности, законам информатизации и требованиям Больших Данных, увлеклись в эпоху дигитализации математическими расчетами и схематизацией суггестивных образов, что не дает большого результата, а времени отнимает много. Много шуму почти из ничего… Пример из цеха иркутских коллег: нередко выводы в неглупых статьях известного иркутского журнала «Вопросы теории и практики журналистики» достаточно банальны, хотя аргументация внешне очень солидная, визуализация потрясает оригинальностью, но доказывать с помощью мощного аппарата то, что понятно и так, контрпродуктивно. Аналогичные мысли возникают и при чтении важного официального журнала «Коммуникология» (редактор Ф.И. Шарков). Но это тема отдельного разговора.

Изучение медиаэффектов, манипуляций, рекламных дискурсов и т. п. заставляет говорить о конкуренции и борьбе качественной журналистики за свою аудиторию, которая растет очень медленно. Ответ на вопрос о разграничении характерных зон (эпицентров) коммуникологии и других социальных наук зависит от ответов на предварительное вопрошание о законах функционирования СМИ и управления развитием социальной коммуникации в постиндустриальном обществе, об общих закономерностях эволюции рассматриваемых наук (Полонский, 2014; Кожемякин, 2007; Соколов, 2014; Хорольский, 2016a; Berko, 2016). Самым очевидным методологическим схождением любых наук, как и трактовок любых текстов, можно считать принцип взаимосвязи внутрисистемных элементов и элементов разных объектов (систем), при этом соединение системности и целостности объекта исследования может быть различным по степени проявления этих базовых признаков объекта. Интенсивность функционирования одних и тех же элементов системы и динамизм интеракций внутри данной системы также служит сущностной линией, маркером делинеации. Авторы-психологи, изучая выбор медиапотребителей, центральными элементами своей измерительной системы считают факторы воздействия, связанные с эволюцией общественного бытия и сознания, а для коммуникологии центром когниции при обсуждении выбора потребителей считается специфика создания и распространения МТ и МД, контент МД, мода и т. п.

Целостность высказывания в журналистике может и не зависеть от композиционной гармоничности или когезивности МТ. Это неочевидный маркер «границы» между общественными науками, тяготеющими к логике и стройности высказывания, и коммуникологией, допускающей больший авторский «произвол», фрагментарность, эссеизм и большую и более интенсивную метафоричность изложения идей, что достаточно характерно для «нестрогой» гуманитаристики, требующей «вчувствования», а не только знания фактов, достоверности нарративов и логики научной аргументации. Если принцип системности в науке предполагает «центрированность» и иерархичность критических высказываний, что диктует наличие субординационных ценностных установок авторов и, в частности, определяет структурную иерархичность МТ, при которой в аналитических построениях есть элементы доминирующие и подчиненные, то для принципа целостности важнее идея «овеянности», проникнутости каждого элемента МТ духом целого, наличие фрактального принципа в построении МТ и понимание неразложимости идеи (контента) и формы (стиля). Принципиальным можно считать и фактор понимания единства смысла и домысла, порожденного духом «музыки», то есть творческой органичности и свободы. Системность более присуща общественным наукам политико-экономического ареала, а целостность чаще встречается у исследователей человеческого общения и художественной речи.

Иногда универсальный (общенаучный) принцип системности дополняется понятием «дискурсности», конструирующей реальность в лоне массмедиа. Социолог П. Бергер писал об этом так: «По сравнению с реальностью повседневной жизни другие реальности оказываются конечными областями знаний, анклавами в рамках высшей реальности, отмеченными характерными значениями и способами восприятия. Высшая реальность окружает их со всех сторон, и сознание всегда возвращается к высшей реальности как из экскурсии» (Бергер, Лукман,1995: 47). Е. Кожемякин справедливо пишет, что «конструирование» нельзя воспринимать как зеркальное отражение, тем более материальное воссоздание реальности, хотя в его фразе «масс-медиа не отражают реальность, а конструируют ее» (Кожемякин, 2018: 160), на наш взгляд, не хватает слова «не только». Массмедиа не только отражают, но и трансформируют картину мира с позиций трансгредиентности, ведь журналисты в идеале оценивают события и факты текущей «незастывшей современности» (М. Бахтин) и исторического прошлого, опираясь как на научные данные, так и на личный здравый смысл, на трезво-рациональное личностное мирочувствование (Я-субъектность, проявляемая, например, в отборе фактов для новостей). В этом отношении наука о массмедиа более личностно-эмоциональна, чем, скажем, социология, а художественная креативность авторов МТ обусловливает, говоря словами Берреса Скиннера, «оперантно обусловленные реакции» (Скиннер, 2015: 24) масс. Пример из сферы медиапотребления в странах догоняющего развития: в республике Мали все жители хорошо знают, что радио более популярно, чем газеты, так как покупают газеты далеко не все граждане (по экономическим и образовательным причинам). Медиакритикам не надо искать конкретные цифры, тем более что робастная статистика в стране, охваченной гражданскими столкновениями, часто отсутствует. Однако если в этой стране будут проводить свои исследования социологи и демографы, они проведут замеры, опросы, дадут более строгие данные о ситуации в Мали и о специфике медиапотребления. И будут настаивать на более точном дискурсе своей науки. Это и есть граница между науками, говорящая о разных предметах или разных стратегиях изучения объекта.

Культурология сливается с коммуникологией в сфере философии языка там, где речь идет о глобальных закономерностях знаковых систем и о воздействии языка на когнитивные структуры реципиента. Но различие наук очевидно: культурология рассматривает медийную культуру как часть своего «хозяйства», но не претендует формулировать законы этой науки. Территория соприкосновения слишком мала, чтобы говорить о слиянии, хотя лингвокультурологические проблемы близки медиалингвистике, изучаемой на факультетах журналистики. Медиалингвистика отчасти опирается на законы «генеративной (трансформационной) грамматики», как их толковали Н. Хомский, Й. Петефи, Г. Ризер, В. Маунткасл и др., что упрощенно можно пояснить тезисом о порождении разумных суждений с помощью интуитивного малоконтролируемого слияния образно-метафорических и рационально обусловленных усилий авторов МТ. Английский лингвист Н. Фэаклоу (Фэарклаф) справедливо полагает, что язык СМИ отражает и конструирует социальную и культурную динамику в обществе (Fairclough, Wodak, 1997: 128), СМИ чутко реагируют на любые социокультурные изменения в обществе, а продуцируемые ими тексты служат уникальным источником информации об общественной морали и психологии. Политологи все чаще обращаются к проблематике коммуникологии, в частности, говоря об этнических конфликтах и информационных войнах (ИВ), но при всей близости терминологии, которая в последние десятилетия переживает небывалый расцвет, не свидетельствующий, впрочем, о расцвете наук, коммуникологи говорят о политике как о важной, но не центральной проблеме своего исследования. Количественное преобладание политологических штудий о конфронтации России и Украины и вспыхнувшей ИВ – наглядный тому пример.

Комммуникология и медиалингвистика формировались в эпоху Постмодерна. Игра с читателем, прецедентность в МТ, эстетизация информационного сообщения – вот показатели динамичной эволюции современного МТ и, соответственно, знания о языке СМИ. Особенно это проявляется в заголовках. Релятивизация ценностей и самоцельная ирония (игра в игру) становится правилом. Лингвокультурологические знания помогают глубже проникнуть в психологию творцов МТ, о чем говорят материалы журналов “The Western Journal of Communication”, “Westminster Papers in Communication and Culture” (WPCC), “Global Media and Communication” и др.

«Новые медиа» в значительной мере поменяли исследовательский инструментарий и методы познания, поэтому приобрел новую актуальность и новизну старый спор о значении общенаучной методологии и логике генерализаций при изучении массмедиа, произошли события, которые поменяли отношение к СМИ, что обусловливает значимость разговора о границах и конфронтациях в сфере гуманитарных наук. Что это за события? Во-первых, НТР, которая привела к резкому увеличению количества и объемов МД и скорости их движения в социуме. Естественно, успехи НТР породили издержки, которые можно было предугадать: преобладание некачественной информации превратило развлекательные медиа в угрозу для массового сознания. Медиаобразование осталось «пунктирной» стратегией для большинства стран. Пропаганда и официальная цензура оттеснили объективные и достоверные нарративы на периферию МД. Во-вторых, массово-среднестатистическое восприятие МТ и МД стало более критическим по отношению к работе журналистов, а данные социологов о росте недоверия к СМИ не оставляют сомнения в глобальном кризисе медиапотребления, видимым признаком которого можно считать растущую популярность как развлекательных СМИ, особенно ТВ, так и экзотических МТ (Костина, 2005: 43). Перцептивный кризис и дефицит качественной медийной информации усугубили проблему доверия к СМИ. В-третьих, политизация медиа в течение последних десятилетий возвращает нас в эпоху холодной войны, поставившей мир на грань всемирной катастрофы. Движение за мир стало первоочередной задачей человечества, что не может не влиять и на теоретиков науки о массмедиа.

В отличие от объекта каждой гуманитарной науки, тесно связанного с эмпирическим материалом, с артефактами истории, предмет рассматриваемых наук зависит больше от методологического направления, школы, от предпочтений отдельного автора. МТ и МД характеризуются синергетическим эффектом, наличием усилий коллективного разума (Соколов, 2014; Шарков, Юдина, 2013: 36-43; Хорольский, 2016b; Baudrillard, 1972). МТ не всегда являются типизацией реальных событий, деформация картины мира – универсалия в сфере массмедиа и наук, изучающих медиа. Нет авторитетной схемы разграничения основных и второстепенных медийных событий. Актуализация виртуальной событийности, создаваемой в Сети, а это отдельный вид событий, создаваемых нередко самими потребителями инфопродукции, не может не влиять на эволюцию трансграничного знания о СМИ. Сетевая коммуникация может быть частью МТ, базой онлайн-журналистики. Новостной дискурс СМИ обладает признаками, которые позволяют охарактеризовать его как своего рода новейший фольклор. Массовое сознание структурируется в значительной степени принципом селекции новостных сюжетов. Эта особенность фольклорно-мифологической функции СМИ сочетается с умолчанием как манипулятивной технологией. В связи с этими специфичными чертами современных СМИ становятся очевидными роль и цели специалистов, создающих новости на основе селекции информации. Английский лингвист Н. Фэаклоу показал, что «суконный язык политического дискурса отражает извечную борьбу за власть» (Fairclough,1997: 204). Поэтому цензура считается неизбежной, но теоретики не должны убеждать свою аудиторию в желательности такого положения дел. В РФ ситуация в этом отношении крайне тревожная.

Заключение

Рассмотрев некоторые аспекты «пограничных конфликтов» в гуманитарных науках, можно сделать несколько выводов, переходящих в предварительные рекомендации.

1. Коммуникология в медиатизированном постиндустриальном обществе изучает самые общие вопросы общения посредством (через) медиа, затрагивая, конечно, и частные проблемы, например, проблемы создания медиаэффектов, уточнения специфики волнообразного «излучения»-влияния массовых коммуникаций на социум. Мы убеждены, что коммуникология, коммуникативистика, медиалингвистика и теория журналистики обладают общей предметной областью, которую составляют медийные феномены в области человеческой коммуникации. Эти феномены обозначаются такими концептами, как «коммуникация», «информация», «медийность», «журнализм», «публицистика», «текст», «дискурс», «сообщение», «рецепция», «манипулирование» и другие. Будучи эмерджентными и неравновесными системами, которые конструируются и видоизменяются в массмедиа, зачастую спонтанно и непредсказуемо, МТ и МД воплощают по своей природе когнитивную идеологию незаменимости СМИ в социальной жизни, идеологию глобальной медиатизации, исследование которой (идеологии) дает конкретную иллюстрацию революционных преобразований.

2. Неоднозначность объекта, предмета и методов коммуникологии в значительной степени обусловлена множественными и гетерогенными связями этой научной области со смежными науками. Диалог народов и культур, сопровождающийся конфликтами и информационными войнами, стал ферментом пограничных конфликтов в гуманитаристике, обострив споры о назначении и сути каждой из родственных ветвей знания. Коммуникативистика, как одна из составляющих частей, ипостасей (несущих конструкций) коммуникологии, конкретизирует теоретическую значимость рассматриваемой проблематики, превращая науку о медиа в удел не только кабинетных разговоров о специфике общения наций и этносов, но и в сугубо практическую отрасль дипломатических переговоров, в практические рекомендации для журналистов, освещающих сегодняшние ИВ, холодные и особенно горячие войны. Журналистика превращается в пропаганду, в «пиарналистику», в рекламный симулякр. Кризис налицо, наступит ли «смерть Автора» – пока сказать невозможно.

3. Непроходимых границ в науке нет и не будет, однако проблемы пограничных зон актуальны и с точки зрения авторства идей, и с точки зрения творческой конкуренции научных школ, и с точки зрения разграничения объектов смежных наук. Зонтичная терминология коммуникологии оказалась востребованной в эпоху терминологического бума в гуманитаристике, и особенно в филологии, что не стирает границ между родственными и смежными отраслями знания. Разграничение наук по признакам объекта, методов познания и стиля изложения помогает сделать кооперацию специалистов более плодотворной. Несомненна перспективность диалога схожих, но неслиянных дисциплин в рамках изучения глобальной проблемы «постправды» в массмедиа.