Н.Н. Страхов – человек «большого разговора» в русской интеллектуальной культуре XIX в. Герменевтически ориентированными участниками сферы этого разговора, собеседниками Н.Н. Страхова в разное время или одновременно становились А.А. Григорьев, Ф.М. Достоевский, И.С. Аксаков, В.В. Розанов, Ю.Н. Говоруха-Отрок, Ф.Э. Шперк. Одно из самых неисследованных диалогических отношений в этой сфере – Н.Н. Страхова и Ю.Н. Говорухи-Отрока; между тем, современниками они, несомненно, воспринимались как заинтересованные друг в друге собеседники, а их имена были поставлены рядом сразу после смерти обоих в 1896 году.

Протоиерей А.И. Введенский, хорошо знавший обоих критиков, писал в «Богословском вестнике»: «"Московские ведомости" принесли печальную весть: скончался Ю.Н. Говоруха-Отрок – один из наиболее видных сотрудников почтенной газеты. Утрата за утратой! Недавно мы оплакивали убежденного идеалиста и патриота Н.Н. Страхова; теперь приходится с великой печалью и болью в сердце бросать горсть прощальной земли на преждевременную могилу его достойного друга, почитателя и единомышленника» (Введенский, 1896: 208). Сближает критиков и В.В. Розанов в статье «Вечная память»: «Так свежа еще утрата незабвенного Николая Николаевича Страхова, – и вот потерян Юрий Николаевич Говоруха-Отрок» (Розанов, 1913: 457). Розанов, относя их «к небольшому числу людей, остающихся еще верными заветам, смыслу и духу земли русской» (Розанов, 1913: 457), определяет Страхова и Говоруху-Отрока, наряду с К.Н. Леонтьевым, С.А. Рачинским и П.А. Флоренским, как «литературных изгнанников» (Розанов, 1913: 457).

В актуальных научных исследованиях реконструкция «разговора» Н.Н. Страхова и Ю.Н. Говорухи-Отрока только начинается (Смолина, 2003; Прокопенко, 2005; Гончарова, 2006; Мотовникова, 2015а, 2015б, 2018). Как полагает Е.Н. Мотовникова, Говоруха-Отрок близок Страхову «естественной склонностью к герменевтическому чтению и анализу, установкой на проникновение в замысел и предпосылки произведения и его автора» (Мотовникова, 2017: 101).

Общение Н.Н. Страхова и Ю.Н. Говорухи-Отрока проходило не только в форме откликов на страницах печати или беседах в кругу современников, но и в эпистолярной форме. В отличие от переписок Н.Н. Страхова с его другими долговременными собеседниками (Л.Н. Толстым, А.А. Фетом, В.В. Розановым), которые уже собраны, изданы и интенсивно изучаются, письма мыслителя Ю.Н. Говорухе-Отроку исследовательски мало тронуты, имеют сугубо архивное состояние. Отечественная гуманитарная мысль XX века вряд ли готова была принять эволюцию взглядов Говорухи-Отрока, отказавшегося от идеологического мировоззрения либерального народничества в пользу религиозного консерватизма. Мировоззренческий же поворот обусловил перемену в установках литературно-философского анализа – на позиции вечных истин христианства и «почвеннического» здравомыслия, аналитических стратегий «органической критики» Ап. А. Григорьева и Н.Н. Страхова, что было мало приемлемым для наиболее сильных в гуманитаристике прошлого века формально-литературоведческой и идеологической традиций. Уместно заметить, что слабая исследованность творчества Говорухи-Отрока связана с труднодоступностью его сочинений, основной корпус которых, как беллетристических, так и литературно-критических, был опубликован в периодических изданиях 1880-90-х годов под псевдонимами;  возникший после смерти критика в 1896 году  замысел собрать и опубликовать тексты Говорухи-Отрока, а также его переписку с современниками так и не реализовался[1].

Исследовательским центром «Интеллектуальная история России и региональные биографические исследования» НИУ «БелГУ» (П.А. Ольховым, Л.Е. Кусковой и мной) был выявлен архивный корпус писем Н.Н. Страхова Ю.Н. Говорухе-Отроку, который сейчас готовится нами к публикации. Уже первые полученные исследовательские результаты позволяют говорить о новых проблемно-тематических импульсах в изучении диалога двух современников.

Хранящаяся в РГБ коллекция писем Н.Н. Страхова Ю.Н. Говорухе-Отроку состоит из представленных в автографах 24 писем (23 из которых датированы); распределена по трем частям: первая содержит 10 писем за 1891 г.; вторая – пять писем за 1892 г. и два письма за 1893 г.; третья – два письма за 1894 г, три письма за 1895 г. и одно письмо за 1896 г. (в этой же части архива находится и недатированное письмо). РГАЛИ располагает двумя датированными страховскими письмами за 1893 год. Таким образом, на данный момент для исследования доступны 26 писем Страхова Говорухе-Отроку. К сожалению, первое письмо Страхова, с которого начался их пятилетний эпистолярный «разговор», как и все ответные письма Говорухи-Отрока, неизвестны. Первое из сохранившихся писем Страхова (фактически являющееся вторым) датировано 11 января 1891 г. Письмо от 18 января 1896 г. является одним из последних или, возможно, последним страховским письмом, написанным им за шесть дней до смерти.

О том, что в «сферу разговора» Страхова входит еще один интересный для него собеседник, мыслитель сообщает своим давним корреспондентам. Так, в письме от 14 декабря 1890 г. Страхов пишет А.А. Фету: «Читали ли Вы фельетон «Московских ведомостей» 1-го декабря? Как все точно и верно понято! Я поблагодарил Говоруху письмом и получил от него ответ, который очень растрогал меня. Это очень хороший человек, которого нужно поддерживать всячески. Здесь у нас вошло уже в обычай прочитывать все его фельетоны… Н.П. Семенов, Майков, Кутузов, Стахеев и я – всегда читаем и обсуждаем» (Фет, 2011: 508). Как видим, инициатором эпистолярного общения был Страхов, живо откликнувшийся на понравившуюся ему статью Говорухи-Отрока «"Великие традиции". Н. Страхов. Из истории литературного нигилизма». В ней Говоруха-Отрок, называя издание Страховым полемических статей, написанных четверть века назад, очень своевременным (Говоруха-Отрок, 2012: 84), разделяет мнение критика относительно «литературного нигилизма» шестидесятых годов, считая его пропагандой невежества. Сам «литературный нигилизм» (представителями которого были, по мысли Говорухи-Отрока, Чернышевский, Писарев, Антонович, Зайцев и др.) был «результатом низменных европейских влияний, преломившихся в невежественной и легкомысленной толпе, по обстоятельствам времени ворвавшейся и на литературную арену» (Говоруха-Отрок, 2012: 92). «Именно с такой пропагандой и полемизировал г. Страхов» [2], – заключал критик (Говоруха-Отрок, 2012: 88).

Следует отметить, что в этой статье он положительно оценивает и сам подход Страхова-критика к литературной полемике: «Личности для него не имеют никакого значения; все дело в тех идеях, которых эти личности были выразителями и против которых г. Страхов восставал во имя идей же» (Говоруха-Отрок, 2012: 84). Такая стратегия близка и Говорухе-Отроку: для него неважно, какое направление общественной мысли поддерживает тот или иной писатель или критик; принципиально то, насколько он свободен и своих суждениях и в какой степени его взгляды самостоятельны и оригинальны.

Переписка предшествовала личному знакомству Страхова и Говорухи-Отрока, которое состоялось в последние дни августа 1891 г. в Москве, о чем Страхов сообщил нескольким своим корреспондентам. Так, в письме Л.Н. Толстому от 5 сентября 1891 г. он пишет: «В Москве я повидался с Лопатиным, который мне все больше нравится, и познакомился с Говорухою-Отроком, провел с ним целый день, но к удивлению нашел в нем что-то загадочное, и симпатия, которую возбудили во мне его писания, едва ли не уменьшилась» (Переписка Л.Н. Толстого и С.А. Толстой с Н.Н. Страховым, 2023: 188). О факте знакомства Страхов сообщает и А.А. Фету в письме от 16 сентября 1891 г.: «Водился я там все с философами, с Гротом, с Лопатиным, с Говорухою-Отроком. С Говорухою, наконец, я познакомился, проговорил с ним с глазу на глаз часов шесть, весь вечер. Мне нравится его очевидная энергия и то, что в нем что-то постоянно кипит»[3] (Фет, 2011: 525).

На протяжении пятилетней переписки с Говорухой-Отроком Страхов не раз указывает на трудность для себя эпистолярного жанра. Например, в письме от 11 января 1891 года он замечает: «Письмо и для меня, как для Вас – дело трудное, да и досадное потому, что не успеешь всего сказать» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1891, Л. 2 об.). Тем не менее, небольшие по объему, но плотные по смысловой глубине письма содержат точные в своей афористичности суждения Страхова о современниках, литературе, искусстве и философии, которыми он делится с Говорухой-Отроком, что позволяет говорить об общности самих основ аналитических стратегий критиков, в основе которых лежит установка на «взаимоисследование»[4]. Герменевтическая взаимность, характерная для общения критиков, проявляется не только в согласии по определенным идейным, мировоззренческим или литературным вопросам, но и в споре, в решительном противоречии по принципиальным для каждого собеседника позициям. Так, в письме от 10 января 1895 г. Страхов пишет: «Внимательно читаю я Вас, очень одобряю, чувствую великую благодарность, когда обо мне упоминаете; но простите! – наибольшую охоту писать к Вам испытываю, когда хочется Вам противоречить» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1895: Л. 7). Представляется, что в этой «охоте противоречить» и реализуется определяющее герменевтическую традицию стремление «понять другого».

Основными содержательными линиями эпистолярного разговора Страхова и Говорухи-Отрока можно считать размышления о текущем литературно-критическом процессе, о сути художества и задачах писания, о заметных полемиках времени; а также глубоко занимавшие обоих мыслителей вопросы, связанные с нигилизмом, верой и христианством. Эти темы раскрываются в рассуждениях о творчестве Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, И.А. Гончарова, В.Г. Короленко, В.М. Гаршина, некоторых зарубежных авторов. Благодаря общему тону переписки – искреннему, доброжелательному, понимающему и в каких-то моментах довольно откровенному, – многие высказанные суждения весьма неожиданны и несомненно актуальны в исследовательском отношении.

Примечательно, что Н.Н. Страхов уделяет внимание характеристике критических установок мышления Ю.Н. Говорухи-Отрока, с интересом наблюдая за стилистической эволюцией его критики. В первом письме от 11 января 1891 года Страхов отмечает главное достоинство, которым обладает Говоруха-Отрок: «Вы были способны принять тон, подняться на высоту серьезной и вполне грамотной, в высшем смысле этого слова, речи и мысли. Этого тона и этой высоты многие никогда не достигают, как бы ни трудились; это – дар; живое расположение души» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1891: Л. 1).  В письме от 8 июня 1891 года Страхов пишет: «Только не подражайте Вы, ради Бога, Достоевскому словом и манерой. У Вас есть свой слог, своя манера, – превосходные, и Вам следует строго воздерживаться от подражания» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1891: Л. 18 об.), – также рекомендуя Говорухе-Отроку «постоянно руководиться серьезной мыслью» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1891: Л. 18 об.). В письме от 10 декабря 1895 г. Страхов заключает: «Повторю еще раз: мне все больше и больше нравится Ваша теперешняя, определенная и краткая, манера писания» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1895: Л. 10 об.), а в последнем письме от 18 января 1896 года, оценивая полемику, в которой участвовал Говоруха-Отрок, признает: «Конечно, я на Вашей стороне» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1895: Л. 12 об.).

Наконец, особое внимание хотелось бы обратить на предпоследнее письмо Страхова Говорухе-Отроку от 10 декабря 1895 года. В нем он пишет:

«Есть у меня к Вам предложение. Анна Григорьевна Достоевская была у меня и напомнила, что в следующем году, в январе (именно 24 янв.) исполнится полвека с того дня, как вышел “Петербургский сборник”, а в нем появились “Бедные люди”. Она хотела бы, чтобы об этом вспомнила литература как о замечательном событии. Разумеется, она просила меня написать что-нибудь, и, разумеется, я не мог обещать. Но я обещал написать Вам, а также сообщить в “Русский вестник” о юбилее “Бедных людей”. Вы любите Достоевского, и Вам легко будет посвятить ему фельетон» (Страхов – Говорухе-Отроку, 1895: Л. 10 об.)[5].

Сложные, полные драматизма отношения, связывавшие Страхова и Достоевского при жизни, удивительным образом продолжаются, расширяясь и приобретая новые смыслы посредством участия в них Говорухи-Отрока. 24 января 1896 года – в день, когда исполняется 50 лет со дня выхода в печать повести Достоевского «Бедные люди», имевшей исключительный успех и открывшей двадцатичетырехлетнего писателя для русской литературы, –  в этот юбилейный день в своей петербургской квартире умирает Страхов – первый биограф Достоевского и один из его важнейших собеседников-философов. 25 января (в четверг, именно в этот день выходили традиционные «Литературные заметки» критика) в «Московских ведомостях» напечатана написанная по просьбе Страхова статья Говорухи-Отрока «Ф.М. Достоевский. По поводу исполнившегося пятидесятилетия от начала его литературной деятельности». В ней Говоруха-Отрок пишет, что главный вопрос, занимавший Достоевского всю жизнь и составлявший главное содержание его произведений – это «существование Божие» и «состояние души человеческой, удалившейся от Бога» (Говоруха-Отрок, 2012: 36). Критик убежден: «Значение Достоевского так велико, что нам, современникам, трудно видеть весь размер этого значения; мы знаем только, что в его произведениях мы имеем неисчерпаемое сокровище, всю цену которого теперь трудно и определить» (Говоруха-Отрок, 2012: 41). Следующей статьей Говорухи-Отрока, вышедшей в печать после обещанной Страхову статьи о Достоевском, стал некролог самому Н.Н. Страхову, опубликованный в «Московских ведомостях» 27 января 1896 года. А вскоре, 27 июля 1896 года, не станет и самого Ю.Н. Говорухи-Отрока.

***

Интерес и внимание, проявленные Страховым по отношению к Говорухе-Отроку в переписке, позволяют считать его важным собеседником, значимым участником «сферы разговора» мыслителя. Исследование корпуса писем Н.Н. Страхова, адресованных Ю.Н. Говорухе-Отроку, как представляется, не только внесет вклад в реконструкцию эпистолярных образов обоих критиков, но и расширит горизонты понимания герменевтико-диалогического единства их мышления.