Осенью 1940 г. на о. Фаддей Северный в море Лаптевых работала комплексная зимовочная Восточно-Таймырская экспедиция Гидрографического управления Главсевморпути. В сентябре того года члены ее топографического отряда случайно обнаружили на каменистом берегу острова уникальный памятник русской культуры XVII в. Это были вещи (как потом выяснилось, более 4000 предметов, ныне составивших так называемую фаддеевскую коллекцию, большая часть которой сейчас хранится в Музее Арктики и Антарктики (Санкт-Петербург)), которые принадлежали русским первопроходцам, потерпевшим кораблекрушение. Артефакты мореходы разложили на камнях для просушки, но так и не вернулись за ними 400 лет назад. Среди артефактов, найденных на о. Фаддей Северный, оказалась зеркаловидная бронзовая медаль (далее – ЗБМ) с изображением Китовраса. Имя Китоврас соотносится с греческим прототипом наименования кентавра (κενταυροζ). Позднее в толкованиях Торы  ̶ мидрашах оно превратилось в qitor (Алексеев, 1987: 11-20). Попав на Русь, это имя трансформировалось в «Китоврас» (Гафни, 2003). С легкой руки первого регистратора «фаддеевской коллекции» Б.О. Долгих за ЗБМ с о. Фаддей Северный закрепилось название «бронзовое зеркало».

Иконографические типы Китовраса. Сегодня на территории России (от междуречья Днепра и Дона на западе, а на севере до Чукотки) найдены аналогичные обнаруженной на о. Фаддей Северный ЗБМ, оборотная сторона которых украшена фигурами Китоврасов, исполненных в трех основных иконографических манерах: 1) безоружный; 2) вооруженный (палицей, кистенем, мечом, луком и стрелами, щитом); 3) царственный (крылатый кентавр с инсигниями царской власти) (Вертман, 2015: 94-112; Окладников, 1950: 139-172; Окладникова, 2025; Уваров, 1908). По местам торговых коммуникаций русских с аборигенным населением Русской Арктики ЗБМ, изготовленные русскими мастерами (Перетц, 1933: 1-55), оказались в составе шаманской и женской атрибутики ненцев, эвенов, юкагиров, бурят и др. Наибольшие скопления находок ЗБМ с изображениями Китоврасов располагаются в районе Мангазеи, а также в устьях Иртыша и Оби (район Салехарда) (Уваров, 1908). ЗБМ Сибири и Северной Азии различаются: 1) величиной (чем крупнее артефакт, тем лучше качество его исполнения); 2) временем создания (от XV до начала XIX в.); 3) различной функцией (от гадательных атрибутов до личных воинских атрибутов у русских воинов и украшений женских нагрудников у эвенов и юкагиров).

Образ Китовраса на «фаддевской» ЗБМ изучался с позиций: 1) семиотического подхода М.С. Гладкой (Гладкая, 2015: 245-255) и С.С. Аванесова (Аванесов, 2023: 208-264); 2) историко-генетического – А.П. Окладниковым (Окладников, 1951: 160), А. Тощевым (Тощев, 2020) и В.И. Семеновой (Семенова, 2012: 134-136); 3) литературно-интерпретационного анализа образа Г.К. Вагнером (Вагнер, 1969: 46-56; Вагнер, 1966: 75-79), А.И. Бобровой (Боброва,1997: 423-449), И.Д. Соловьевой (Соловьева, 1998: 268-279). При этом вскрыть общие индоевропейские корни Китовраса как синкретического образа русской мифологии смогли А.Н. Веселовский (Веселовский, 1872: 5-6) и А.С. Уваров (Уваров, 1908: 188). В каких текстах описывались в русской письменной традиции символические особенности образа Китовраса?

Китоврас в русской письменной традиции. Первой и наиболее древней группой визуальных текстов с позиций семиотического анализа являются скульптурный декор русской храмовой архитектуры домонгольского периода (Дмитриевский собор во Владимире и Георгиевский собор в Юрьеве-Польском), а также церковные паникадила (Новгород, Псков). В романе «Собор парижской Богоматери» В. Гюго писал, что готический собор был не только Библией в камне, но и народной книгой, понятной всем. Фасады православных храмов домонгольского периода, а также врата Софии Новгородской не были исключением. Так, одна из декоративных пластин в декоре Васильевских врат Софии Новгородской была визуализацией литературной новеллы о Соломоне и Китоврасе. В нижней части Магдебургских ворот этого храма изображен кентавр, стреляющий из лука, воплощающий идею двойственности человеческой природы.

В другую группу вошли письменные памятники: апокрифы, Палеи, отреченные книги и произведения книжников XV–XVI вв., в частности, «Сборники» Ефросина. У авторов апокрифов, «Сборников», «Толковой Палеи» и «Хронографической Палеи» были разные цели. Например, апокрифы создавали литературный контент, раскрывающий суть художественных образов средневекового русского бестиария, включая Китовраса (Белова, 2001). Тексты апокрифов пробуждали у читателей интерес к извлечению исторических, нравственно-поучительных и магико-религиозных смыслов из сказаний об этом мифологическом герое. Образ крылатого Китовраса с инсигниями царской власти в народной среде мог реализовывать идею противодействия давящей системе власти правящей элиты как неинституциональный регулятив. Палеи удовлетворяли дискуссионный дух в области средневековой теологии. Созданные «по собственному почину» «Сборники» книгописца Ефросина удовлетворяли тягу его современников к самопознанию и саморазвитию.

В системе русской средневековой литературы «Сборник» Ефросина[1], в котором содержится рассказ о Китоврасе и Соломоне, занимал промежуточное положение между литературой и письменностью (книжностью). Эта рукопись состоит из трех «тетрадей» («Сборников “А”, “Б” и “В”»). Созданные либо самим Ефросином в поздний период его творчества, либо книжниками его окружения, «Сборники» представляют сочинения светского, апокрифического и беллетристического содержания. Рукопись включала пересказы нескольких произведений: 1) сказания о Соломоне и Китоврасе, связанных с ним «Судов Соломона» как памятников нравоучительной литературы; 2) «Александрии» (Александрия, 1965) (средневековый роман об Александре Македонском, памятник познеэллинской литературы, известный впоследствии как роман, появившийся на Руси в XV в.); 3) историко-политические повести о «Дракуле». С этим текстом были связаны «Повесть о царице Динаре», «Сказание о Вавилонском царстве» (и заложенная в нем идея перехода мистического царствования на Русь), а также «Повесть о Добрыне», содержавшая обличение прозападной политики новгородского боярства. В XV в. все эти произведения служили цели оформления идеи московской государственности. Средневековые авторы создавали текстовые компиляции, объединявшие отдельные произведения. При этом между структурными единицами повествования не существует причинно-следственных связей. Сведения о Китоврасе в «Сборнике» Ефросина восходят к апокрифической версии «Сказания о Соломоне и Китоврасе». Известный российский исследователь древнерусской литературы А.Г. Бобров, специалист по апокрифам, ветхозаветной литературе и символике, писал, что в «Сборник» входят повесть о Китоврасе с апокрифическими деталями борьбы добра и зла, представленными образами Соломона и Китовраса (Бобров, 2017: 425). Источником описания Китовраса и его отношений с Соломоном послужили полная «Хронографическая Палея» и более краткая «Толковая Палея» (Толковая Палея, 1876; 1901). Полный текст новеллы о Соломоне и Китоврасе сохранился в рукописи: РНБ, Кир.-Белоз., № 11/1088, сборник книгописца Ефросина (Суды Соломона, 1999). Эта новелла, так же как другие («Беседы трех святителей», «Откровения Ездры», «О часах добрых и злых», выписки из «Громника» и «Колядника» и др.), были включены в индексы «ложных», «отреченных» книг (Словарь книжников и книжности, 1987). Современное состояние истории редактирования палейных версий и апокрифов Соломонова цикла, как и некоторые подробности легенд о Китоврасе рассказаны в недавнем исследовании (Камчатнов, Мильков 2019).

В русской скульптурной и письменной традициях Китоврас предстает в трех символически окрашенных ипостасях: 1) безоружный (восходит к мудрым учителям героев античной мифологии); 2) вооруженный (как защитник райского сада, борец со злом);3) царственный (крылатый брат Соломона, повелевающий миром животных и растений) (рис. 1).

Рис. 1. «Бронзовое зеркало», о. Фаддей Северный, море Лаптевых

Fig. 1. “The Bronze mirror”, island of Faddey Severny, Laptev Sea

Смыслы трех иконографических форматов противоречат один другому, но соответствуют истине, которая не одномерна, по мнению средневековых авторов (Водолазкин, 2006: 907-908; Водолазкин, 2008). (табл. 1).

Таблица 1.

Образ Китовраса, запечатленный тремя письменными источниками (XI–XVвв.).

Table 1.

The image of Kitovras, captured in three written sources (11^th-15th centuries)

Установлено, что прагматическая функция ЗБМ в русской среде XV–XVII вв. и в обществах аборигенного населения Сибири и Северной Азии (XVII–XIX вв.) была различной. Историки с позиций метафизического подхода, описанного в литературе (апокрифы, отреченные книги, сказания, легенды), полагали, что ЗБМ с изображениями Китовраса в среде русского населения могли использоваться как: 1) инструменты гадательной магии (зеркала с астральным декором в древности использовались в «зеркальной магии», т. е. для гаданий и предсказаний; 2) воинские обереги, подобные змеевикам-апотропеям с изображениями головы Медузы-Горгоны. Этнографы полагают, что представителями аборигенного населения Сибири и Северной Азии, с которыми русские вели меновую торговлю, ЗБМ использовались в качестве украшений женского костюма, а также как шаманские атрибуты (т. е. солярные обереги), а изображения Китовраса отождествлялись с образами их верховных божеств.

По форме ЗБМ восходят к китайским бронзовым зеркалам I тыс. до н. э. В результате торговых коммуникаций, как на Руси, так и в Сибири, артефакты такого рода изготавливались сначала русскими (новгородскими, тобольскими), а затем и аборигенными мастерами. При этом манси, ненцы, эвены для работы использовали переплавленные русские металлические изделия (медные котлы, нательные кресты, ювелирные украшения и т. п.) (Вертман, 2015: 94-112). Предметы русской металлопластики не просто подвергались переплавке, но, что важно, пересматривались смыслы, связанные с образом Китовраса.

Метаморфозы образа Китовраса. На ЗБМ, изготовленных русскими мастерами для обмена с местным населением Сибири и Северной Азии, на тыльной стороне в центре изображения Китовраса был бугорок со сквозным отверстием для крепления на шнурке к поясу. Аборигенные мастера сохранили круглую форму артефактов, но внесли изменения: 1) бугорок в центре ЗБМ утратил отверстие для крепления к поясу и был заменен двумя круглыми отверстиями в верхней части для крепления к одежде (например, шаманскому костюму); 2) изменился рисунок окаймляющего декоративного шнура; 3) образ всадника на тыльной стороне ЗБМ становится излюбленным сюжетом, связанным с представлениями о таких верховных конных божествах, как Мир-суонэ-хум у манси, Явмал у ненцев и др. При раскопках одного только могильника на острове Халас-Пугор на Малой Оби недалеко от Салехарда в 1909 г. Д.Т. Янович обнаружил 595 медалей из медных сплавов, среди которых некоторые были с изображениями кентавров и всадников (Яковлев, 1992: 51-69). Медные бляхи с изображением всадника с луком и расположенные справа и слева круглые ажурные металлические бляхи были зафиксированы Е.Д. Прокофьевой на костюме селькупского шамана, жившего на р. Таз (Прокофьева, 1949: 335-375).

С одной стороны, космологическая мифопоэтическая традиция манси сближает Китовраса с божествами среднего мира Мир-сусне-хум у манси и Мир-сэвити-хо у хантов, а также Нуми Торун у ненцев, с другой стороны, с Христом.

Таблица 2.

Конные божества в космологии коренных народов Ямала

Table 2.

Equestrian deities in the cosmology of the indigenous peoples of Yamal

Табл. 2. Конные божества в космологии коренных народов Ямала.

В космологии кочевых оленеводческих народов – ненцев, селькупов, долган, хантов, манси, нганасан, энцев – мироздание описано как Вселенная, разделенная на верхний, средний и нижний миры, где властвуют божества, образующие определенные иерархии (табл. 2). Верховные божества и божества-посредники между мирами в качестве ездовых животных используют оленей. У ненцев сын родоначальника богов Корс Торума разъезжает на белом коне (Нуми Торун, человекоподобный, блестящий как золото, ездящий на белом коне, осматривающий землю). На оленях с мамонтовыми бивнями передвигается другой сын Корс Торума – Сяхл Торум, развозящий по небу дождевую воду и мечущий молнии. Образ Нуми Торуна мог совмещаться с изображениями крылатого Китовраса с инсингниями царской власти и адаптироваться местной мифологической космологической традицией. Так, апокрифический для христианской традиции образ Китовраса приобретал совершенно иную интерпретацию за границей русского культурного мира.

Метаморфозы образа Китовраса прослеживаются на ЗБМ, обнаруженных Й. Аспелиным (Aspelin, 1877) (рис. 2), А.А. Спициным (Спицын, 1926: 11) (рис. 3), а также археологом Г.И. Гребневой при раскопках Лукьяновского могильника на р. Кеть (рис. 4) (Квашнин, 2009; 102-112; Семенова, 2012: 134-136).

Рис. 2. ЗБМ. Сибирская коллекция Й. Аспелина

Fig. 2. MBM. The Siberian collection of Y. Aspelin

Рис. 3. ЗБМ, д. Королёк, Устьсысолький уезд, Вологодская губерния

Fig. 3. MBM, Korolek village, Ustsysolsky district, Vologda province

Рис. 4. ЗБМ, Лукьяновский могильник, р. Кеть

Fig. 4. MBM, Lukyanovsky burial ground, Ket river

Интерпретация Б.А. Рыбакова многофигурной композиции на ЗБМ из Лукьяновского могильника (рис. 4), которую он определил как произведение русских ремесленников, сводится к русальей обрядности (Рыбаков, 1979: 7-34). Человеческие фигуры напоминали ему образцы северорусской деревянной резьбы, а оленя он связывал со старинной северорусской легендой об оленях, которые приносили себя в жертву людям каждый год. Олени перестали добровольно выходить к людям после того, как те стали злоупотреблять их жертвенностью (Семенова, 2012: 135). Варианты этой легенды распространены в Вологодской области и сегодня[3]. Одна из человеческих фигур – изображение мужчины в сапогах, камзоле с петлицами и мечом – может быть реминисценцией образа Китовраса, соседствующим рядом с верховным божеством аборигенного населения. Согласно другому толкованию, обе антропоморфные фигуры вписаны в модель Вселенной, являясь управляющими ее верхним миром (обозначенным птицей), средним (маркированным оленем и рыбой), а также нижним (обозначенным лодкой с людьми, возможно, плывущими в страну предков). Об этом упоминала А.И. Боброва при интерпретации многофигурной композиции обломка ЗБМ из священной шаманской нарты с р. Большая Хета (Боброва, 1997: 118-130) (рис. 5).

Рис. 5. ЗБМ, р. Большая Хета, Таймыр

Fig. 5. MBM, Bolshaya Kheta river, Taimyr

Самая радикальная метаморфоза образа Китовраса представлена на ЗБМ с р. Индигирка (юкагиры). Местный мастер разложил непонятную ему по смыслу фигуру кентавра на набор геометрических элементов (верхняя часть), сохранив нижнюю (более понятную ему) зооморфную (Окладников, 1950: 172) (рис. 6).

Рис. 6. ЗБМ, коллекция В.И. Иохельсона, р. Индигирка

Fig. 6. MBM, collection of V.I. Iokhelson, Indigirka river

Заключение и выводы. ЗБМ с изображениями Китовраса на оборотной стороне возникли как самостоятельный артефакт в русской культурной традиции (ХV–XVII вв.). В эпоху позднего Средневековья и в начале Нового времени в процессе торговых коммуникаций этот тип произведений русских ремесленников, воспроизводящих два основных иконических типа Китовраса (вооруженного и царственного), распространился по территории как России (вплоть до Воронежа), так и Сибири и Русской Арктики.

В среде коренных народов Сибири и Русской Арктики образ Китовраса переосмысливается в контексте их мифопоэтических традиций, а сами ЗБМ становятся символическими маркерами русской (христианской) традиции на границе культурных миров. На этой границе появляются изготовленные местными мастерами круглые металлические медали, декоративный элемент оборотной стороны которых – кентавр – заменяется всадником с луком, антропоморфной фигурой в кафтане со шнурами-петлицами, с мечом в руке или просто набором геометрических фигур.

В результате использования сравнительного историко-культурного и литературно-иконографического анализа удалось проследить эволюцию образа Китовраса в мифопоэтической и эстетической традициях двух культурных миров: русского (христианского) и аборигенного (шаманистического). В русской письменной традиции образ Китовраса полиаспектен: в описывающих его апокрифических текстах он является как: 1) мудрый зверолов, помогающий Соломону строить Святая Святых; 2) главный демон-помощник Соломона; 3) брат Соломона, обладающий властью над силами природы.

На границе культурных миров христианский образ Китовраса сливается с образами шаманской космологии, приобретая синкретические черты. ЗБМ с изображением Китовраса на оборотной стороне на границе культурных миров меняют свою функцию. В русской традиции круглые бронзовые медальоны использовались как воинские обереги, гадательные инструменты, а в среде аборигенного населения Сибири они встречаются в качестве апотропеев в женском и шаманском костюмах. Метаморфозы образа Китовраса в среде местного населения Русской Арктики фиксируют процессы синкретизации, переосмысления содержания, адаптации к меняющимся условиям жизни людей на границе культурных миров. Несмотря на долгосрочное существование ЗБМ в культурах коренного населения Сибири и Русской Арктики, традиция использования ЗБМ в ритуальных целях в первой половине ХХ в. прервалась, но продолжила свое сущестование в русской и советской литературной традициях, например, в стихах поэта Н.А. Клюева (Клюев, 1977).