В современном социологическом и религиоведческом дискурсе обнаруживается кризис классических моделей секуляризации, что связано с новым входом религии в структуру жизненного мира российского социума. Такая тенденция прослеживается со второй половины XX в. Исследователи отмечают высокую роль Русской православной церкви «в отечественной десекуляризации последних десятилетий» по причине близости «православного вероучения, культовой практики и жизни к народной культуре» (Цыплаков, 2017: 234-244). Это связано с тем, что существенные преобразования в стране и обновленные отношения между государством и церковью дали возможность последней принимать участие в культурной и жизни российского общества. Возвращение религии в публичную среду, по оценке А. Шишкова, является одной из особенностей десекуляризации в постсоветской России (Шишков, 2012: 169-180). С этого времени активизируются научные исследования позиционирования института церкви в средствах массовой информации. В вопросе взаимодействия церкви и общества растет необходимость в средствах коммуникации, которые могут быть представлены информационными ресурсами, принадлежащими РПЦ, и светскими СМИ, интересующимися жизнью церкви (Ефимова, 2016: 87-92). Исследователи отмечают три категории СМИ, освещающие жизнь РПЦ, учитывая региональный и федеральный уровень: светская пресса, интересующаяся жизнью РПЦ, частные православные издания и собственные информационные ресурсы РПЦ, получившие гриф «Одобрено Синодальным информационным отделом Русской православной церкви» (Богданович, Дудкина, 2019: 89-99).

Научный интерес к религиозной журналистике сопряжен с изучением освещения церковных аспектов в массмедиа. При этом исследователи отмечают, что эта познавательная область имеет свои особенности. Помимо того, что журналист, пишущий на религиозные темы, должен придерживаться правил этики, ему необходимо быть в курсе религиозных и вероучительных тонкостей. Последствия ошибок, которые может допустить представитель СМИ, пишущий о религии, подчас непредсказуемы и несут конфликтный характер (Большакова, 2011, web).

Сложности интерпретации и взаимодействия понятий из различных смысловых сфер анализируют многие исследования. Сознание любого человека требует постоянного обмена смыслами между разными сферами. Первичный текст нуждается в интерпретации, которая не столько расшифровывает смысл, сколько задает его (Касавин, 2010). С. Зенкин отмечает, что мистика является одним из важнейших видов экзистенциального опыта человека, требующим своего отображения в культуре. В этой связи процесс постижения сакрального достигается через профанацию истин: «чтобы донести сакральное знание до непосвященных», необходимо «снять его сакральную невыразимость» (Зенкин, 1997, web). В статье, посвященной тенденциям развития социологии религии как научной дисциплины, ее авторы обращают внимание на то, что эта познавательная область «не воспроизводит и не высказывает религиозные суждения». Предмет исследований социологии религии – религиозные верования и практики, а результат этих исследований – знания о религии, выражаемые в научных понятиях, суждения и теориях (Гараджа, Трофимов, 2009). В отечественной науке обнаруживается и общая дискуссия о компетенциях, границах и методах наук о религии. О месте религии в современном научном познании и процессах десекуляризации пишут, в частности, А.В. Апполонов, А.М. Гагинский, Д.А. Узланер (Узланер, Апполонов 2018; Гагинский, 2018).

Кратко представленная проблемная область пересечения семантических полей коммуникации между носителями религиозного, светского и общекультурного знания и дискурсов позволяет предположить, что репрезентация в СМИ вероучительных и культовых аспектов популярным и доступным для широкого читателя языком является непростой задачей. Куда сложнее выразить главный сакральный смысл сердцевины христианской жизни – церковных таинств, описанием которых занимается целая богословская наука.

В качестве источников для конкретного анализа нами выбраны три авторитетных федеральных средства массовой информации из категории светской прессы, которые в своих ресурсах так или иначе освещают жизнь РПЦ.

«Коммерсант» – российская ежедневная общественно-политическая газета с усиленным деловым блоком. В ходе анализа информационного ресурса было обнаружено, что публикуемые здесь материалы о жизни РПЦ по большей части носят событийный характер. Отметим первое наблюдение, что для интерпретации крещения в СМИ используется термин «таинство»[1], а венчание именуется «обрядом»[2].

«РИА Новости» – одно из крупнейших действующих государственных информационных агентств. В сравнении с предыдущим СМИ, здесь уделяется больше внимания просветительским материалам, есть публикации о таинствах елеосвящения, исповеди и крещения. Для разъяснения теологических тонкостей и богословского содержания религиозных явлений часто приглашаются священнослужители и представители церковной среды. В информационном источнике литургию именуют главным богослужением церкви, во время которого священнослужители читают молитвы и совершают центральное таинство – евхаристию или причащение. «Хлеб и вино, которые принимают христиане, символизируют Тело и Кровь Господа, а сам обряд является способом соединения нашей души и тела с Богом. Божественная литургия считается главной, все остальные службы – своего рода подготовка»[3], – пишут в СМИ. По мнению корреспондентов информационного агентства, церковные службы, состоящие из просительных, хвалебных и благодарственных молитв, таинства и особые религиозные ритуалы направлены на достижения связи с Богом и Божественным. Земная жизнь и боговоплощение Спасителя делают человека посредством евхаристии причастным божественной жизни, поскольку он соединяется с Богом, «входя через крещение в Церковь как в Тело Христово»[4]. В «РИА Новости» также дают интерпретацию таинствам исповеди и елеосвящения. Крещение именуют дверью в Царство света. Сила этого таинства заключена в том, «что крещеный получает способность и силу любить Бога и ближних»[5]. «Эта любовь влечет христианина к праведной жизни и помогает преодолевать свои грехи»[6], – пишут в СМИ.

«ТАСС» – российское государственное федеральное информационное агентство. В этом СМИ был опубликован цикл статей, разъясняющих содержание, особенности и историю таинств венчания, елеосвящения и крещения. Крещение здесь поясняют как духовное рождение человека, которое можно проводить только один раз в жизни. Первородный грех представляет собой первую греховную порчу человеческого рода, которая влияет на каждого до момента крещения. Авторы материала отсылают читателя к Книге Бытия, как это делается во всех универсальных энциклопедических изданиях: «Адам и Ева, два первых человека, вкусили запретный плод с древа познания добра и зла и были изгнаны из Эдема»[7], тем самым разорвали «связь с Источником жизни». Первородный грех лишил людей состояния праведности и святости и стал наследственным. Таинство Крещения прощает первородный грех, «очищает от греховности и дает возможность быть с Богом»[8]. В материале даются комментарии о правилах проведения и традициях таинства, а также символическая интерпретация священнодействий. Так «полное погружение в воду означает погребение для греховной жизни»[9], а момент поднятия из воды – «возрождение и восхождение нового человека»[10]. Авторы статьи отмечают, что «крестился даже Иисус Христос». «Он не был грешен и всегда повиновался заповедям Бога. Но так как Бог велел креститься всем, то и Иисус принял это решение. Событие произошло у реки Иордан и крестил его троюродный брат Иоанн»[11], – так пишут о евангельских событиях в СМИ.

О таинстве евхаристии в «ТАСС» упоминают в контексте Пасхи и событий Страстной недели. «Страстной (Чистый) четверг связан в первую очередь с воспоминаниями о Тайной вечере, во время которой Христос установил главное церковное таинство – Святое причастие. Поэтому в этот день верующие приходят в храм и причащаются», – пишут в СМИ. В «ТАСС» также обратили внимание, что сам момент воскрешения Иисуса Христа «не описан в канонических новозаветных текстах». «Вера в воскрешение Спасителя из мертвых является основной доктриной христианства. Считается, что Христос, умерший на кресте и воскресший спустя три дня, одержал победу над самой смертью»[12], – продолжают корреспонденты.

По результатам проведенного обзора можно отметить, что в СМИ охотнее всего пишут о таинствах крещения и соборования, упоминают о таинстве исповеди, а венчание называют «обрядом»[13] и «церемонией»[14]. Евхаристия упоминается только в контексте событий Страстной недели в сопровождении информации о традициях выпекания куличей и покраски яиц. Проведем анализ употребляемых для описания терминов.

В вопросе объяснения таинства Евхаристии авторы информационного материала интерпретируют божественную литургию как главную службу среди числа других в церковной традиции. При этом от внимания читателей уходит тот факт, что литургия является сердцем христианской жизни и всего церковного организма. В ней самой сосредоточена земная жизнь Иисуса Христа, которая через священнодействия отсылает к ключевым вехам евангельской истории. Авторы статьи пишут, что «хлеб и вино, которые принимают христиане, символизируют Тело и Кровь Господа»[15], но это противоречит православному пониманию Евхаристии. В священном акте пресуществления – превращения существа хлеба и вина в Тело и Кровь Господа – нет никакого символизма, а есть реальное присутствие Иисуса Христа и принесение Его в жертву непостижимым действенным образом.

По мнению авторов статьи, практическая составляющая религиозной жизни (церковные службы, таинства и ритуалы) позволяют достигнуть «связи с Богом и Божественным»[16], но что такое «связь» и в чем ее необходимость – так и не поясняют.

Под крещением в СМИ понимают «духовное рождение человека, которое можно проводить только один раз в жизни»[17]. В такой интерпретации для читателя остается не до конца понятным, что в итоге во время крещения происходит – обряд рождения или таинственное рождение? Возникает вопрос, каким духовным качеством в этом случае обладают некрещенные люди? В христианском представлении крещение – рождение и начало новой жизни во Христе. Принимая крещение, человек становится частью Церкви – Тела Христова, в которой возможно принятие других таинств.

При описании содержания и сущности крещения авторы материла используют специфические околорелигиозные термины «сила таинства», «сила любить Бога и ближних», «любовь влечет христианина»[18]. Для раскрытия сущности первородного греха применен магический термин «порча»[19]. Такая терминология ставит христианское богословие в один ряд с оккультными и магическими практиками, в которых человек представлен ведомым, подвластным и безвольным существом, лишенным самой главной христианской ценности – свободы.

Отсылая к евангельской истории, авторы статьи обращают внимание на то, что «крестился даже Иисус Христос», ведь Он «всегда повиновался заповедям Бога»[20]. В такой интерпретации событий Иисус Христос лишается Его божественной природы – ведь, согласно оросу халкидонского собора, божество и человечество в Нем соединены «неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо»[21]. К тому же, евангелие ничего не говорит нам о том, что «Бог велел креститься всем»[22] – Иисус принял крещение от Иоанна, чтобы «исполнить всякую правду» (Мф. 3:15).

Корреспонденты также отметили, что момент воскрешения Иисуса Христа «не описан в канонических новозаветных текстах»[23], но с этим также приходится не согласиться. Евангелист Матфей сообщает, что по прошествии субботы на рассвете первого дня недели произошло землетрясение, потому что на гроб сошел Ангел. Камень отворил гроб, а стража была повергнута в страх. Ангел сказал жёнам, что Христос воскрес (Мф. 28:1-7).

Авторы материала сообщают, что «Христос одержал победу над смертью»[24], но не сообщают читателям главного – своей смертью Иисус разделил участь со всем человечеством, умалил Себя и искупил людской род из рабства греха.

Проведенный анализ показывает, что репрезентация христианских таинств в СМИ является проблемной областью, которая лишает читателей адекватного восприятия такой важной стороны церковной жизни, как участие в таинствах и, в целом, ведет к искажающему смысл упрощению христианского вероучения. В информационных материалах в фокусе внимания чаще всего остается обрядовая сторона христианской религиозности, а догматические и богословские термины и явления десакрализируются через околорелигиозные термины. Частое применение символизмов не передает глубины христианских священнодейств, делает их профанными. При этом стоит отметить, что подбор точных слов для описания и толкования смысла таинств является по своей сути трудной задачей. Метод синонимов в этом случае выступает как грубый инструмент, а благозвучие часто приводит к искажению или потере первоначального смысла.

Таким образом, освещение религиозных тем в СМИ сталкивается с противоречием: с одной стороны, светские информационные источники стремятся сделать информацию доступной широкому кругу читателей, что неизбежно ведет к упрощению богословских понятий, а с другой – христианское вероучение, особенно в вопросах таинств, требует точного сакрального языка без профанации и искажения смыслов. Это противоречие создает проблему: материалы религиозного характера, представленные в упрощенном виде, теряют глубину и точность, а попытки светских СМИ объяснить сложные богословские категории без достаточной компетенции приводят к искажению и десакрализации ключевых понятий христианской веры.

Практическим решением проблемы может стать регулярное приглашение представителей церкви, имеющих большой опыт миссионерских бесед, в том числе и с нерелигиозными людьми, для подготовки информационных популярных материалов. Однако необходимо и продолжение развития языка, который тесно связан с проблемой адекватного освещения христианских таинств в современном медиадискурсе. Для точного описания религиозных явлений важно осознавать герменевтическую сложность перевода сакральных смыслов на язык современной культуры. Этот процесс требует не только глубокого понимания богословия, но и внимательного отношения к социально-культурным особенностям аудитории.

Примером такого подхода могут служить усилия, предпринятые для перевода Священного Писания на современный русский язык. В трудах А. Десницкого, посвященных переводу и интерпретации библейских текстов, обращается особое внимание на доступность текста для современного читателя. В предисловиях к переводу библеист акцентирует внимание на важности поиска баланса между верностью источнику и его доступностью для современного читателя. При этом перевод не должен содержать «лишних упрощений, анахронизмов и вульгарности»[25]. Это применимо и к задаче описания христианских таинств: важно избегать как излишней символизации, так и упрощения, которое может нивелировать богословскую глубину.

Сложность языка, применяемого к описанию сакрального, подчеркивает необходимость расширения рамок дискуссии о таинствах. Нужны новые исследования, затрагивающие культурологическую и философскую роль сакрального в современности. Вместе с тем задача не может ограничиваться только техническими решениями. Важно признать, что работа над религиозным языком – это одновременно творческое, богословское и философское усилие, которое требует постоянного обновления и переосмысления. Лишь тогда слова смогут не только передавать, но и вдохновлять на постижение сакрального опыта, который остается в центре христианской жизни.