Сразу же подчеркну, что ниже развертывается дискуссия именно с той мировоззренческой позицией, которая в исключительно ясной и последовательной форме развита в сочинении, указанном в названии моей статьи. Иначе говоря, я не пытаюсь здесь давать какие-то оценки философии Э.В. Ильенкова как целостному феномену. Речь у меня идет об интерпретации и оценке только одной работы Э.В. Ильенкова. Здесь необходимо сказать также, что у рассматриваемого сочинения Э.В. Ильенкова есть весьма красноречивый подзаголовок: «философско-поэтическая фантасмагория, опирающаяся на принципы диалектического материализма». Поэтому, на первый взгляд, к этому сочинению не следует относиться слишком серьезно и, тем более, не следует с ним вступать в мировоззренческую дискуссию. Однако знакомство с содержанием «Космологии духа» не оставляет никаких сомнений в серьезности этой работы.

Мировоззренческая позиция, представленная в обсуждаемом сочинении, в общем плане может быть охарактеризована как определенный вариант диалектического материализма. Некоторые особенности этого варианта будут представлены мной по мере осуществления дискуссии. В свою очередь, мировоззренческая позиция, с которой я веду здесь дискуссию с Э.В. Ильенковым, разрабатывается мной на протяжении многих лет и называется трагическим гуманизмом. (О трагическом гуманизме см. в моих книгах [2; 3].) Важнейшие принципы трагического гуманизма, необходимые для развертывания мировоззренческой дискуссии с «Космологией духа», будут также сформулированы и разъяснены мной далее.

Итак, основываясь на тексте обсуждаемой работы, дадим реконструкцию мировоззренческой позиции Э.В. Ильенкова. В основе этой позиции лежат несколько неразрывно связанных друг с другом положений.

Первое из этих положений Э.В. Ильенков формулирует следующим образом: «материя постоянно обладает мышлением, постоянно мыслит самое себя» [1, с. 415]. Другими словами, для Ильенкова мышление является атрибутом материи. Впрочем, это положение, указывает автор «Космологии духа», верно только по отношению к материи «в целом, как к бесконечной во времени и в пространстве субстанции» [1, с. 415].

Я прошу уважаемого читателя обратить особое внимание на это авторское пояснение и дополнение. Оно, на мой взгляд, чрезвычайно показательно и важно для понимания и оценки мировоззренческой позиции Э.В. Ильенкова. Я имею в виду то, что в этом положении мирно уживаются два утверждения, которые, по моему мнению, далеко не всегда удается соединить друг с другом. А именно: 1) материя (субстанция) бесконечна во времени и в пространстве; 2) материю (субстанцию) можно рассматривать «в целом». Сам Э.В. Ильенков не видит проблемы в соединении этих двух утверждений. Я же, напротив, считаю, что здесь скрыта серьезнейшая онтологическая и гносеологическая проблема, что «мирное» соединение этих положений возможно лишь в случае сугубо частного понимания бесконечности материи (субстанции). Соответственно, как только мы выйдем за пределы этого «сугубо частного понимания» бесконечности материи, так сразу же возможность рассматривать материю (субстанцию) «в целом» будет поставлена под вопрос. А эта возможность, несомненно, играет фундаментальную роль в мировоззренческих построениях Э.В. Ильенкова. Более того, забегая вперед, можно сказать, что именно гипотеза, согласно которой материю (субстанцию, Вселенную) можно рассматривать «в целом», определяет дальнейшие мировоззренческие построения Ильенкова. Конечно, не следует отождествлять понятия материи, субстанции и Вселенной. Но в обсуждаемой работе эти понятия часто используются как синонимы. В этот ряд синонимов вполне правомерно добавить также понятие «мир», которое также нередко звучит у Э.В. Ильенкова. Если материю (мир) можно рассматривать в целом, то это предполагает, что материя (мир) является некой целостностью, единством. А отсюда уже следует, что материя (мир) осуществляет некую глобальную (общемировую) процессуальность. Отсюда следует также, что материя (мир) в целом может быть предметом человеческого познания и даже предметом человеческой преобразующей деятельности! В сущности, в этих нескольких фразах изложено главное содержание «Космологии духа».

Обратимся к более детальному рассмотрению этого содержания.

Прежде всего, ссылаясь на соответствующие размышления Дж. Бруно, Б. Спинозы и Ф. Энгельса, Э.В. Ильенков пишет о «материи в целом» и присоединяется к известной концепции «мирового круговорота». Согласно этой концепции, «в материи в целом развитие в каждый конечный момент времени актуально завершено, в ней одновременно актуально осуществлены все ступени и формы ее необходимого развития. Взятая в целом, материя не развивается – она не может утратить ни на один миг ни одного из своих атрибутов, как не может обрести и ни одного нового атрибута» [1, с. 415-416]. Именно на этом основании наш автор приходит к уже цитированному выводу о том, что мышление является атрибутом материи, который, естественно, не может быть утрачен «материей в целом» ни на один миг.

Далее в «Космологии духа» тоже всё логично и, на первый взгляд, убедительно. Если «материя в целом» осуществляет «мировой круговорот», то в этом глобальном процессе, полагает Э.В. Ильенков, неизбежно будут достигаться некие «абсолютно высшие» и «абсолютно низшие» формы движения и развития. В качестве «абсолютно высшей» формы движения и развития в «Космологии духа» выступает именно мышление (мыслящая материя). «Мышление, – утверждает в связи с этим наш автор, – бесспорно, есть высший продукт всеобщего развития, есть высшая ступень организации взаимодействия, предел усложнения этой организации» [1, с. 417]. Это утверждение мы должны принять, поскольку отрицание данного утверждения, полагает он, равносильно отрицанию «тезиса о принципиальной познаваемости окружающего мира» и «делает невозможной самое философию». «Итак, – еще раз подчеркивает Э.В. Ильенков, – мышление есть абсолютно высший продукт развития мироздания. В нем, в рождении мыслящего мозга, мировая материя достигает такой ступени, на которой исчерпываются все возможности дальнейшего развития «вверх» – по пути усложнения организации форм движения. Далее путь может идти только «вниз» [1, с. 419]. Что касается «абсолютно низшей» формы движения и развития, то автор «Космологии духа» характеризует ее достаточно размыто. Поскольку, считает он, до ее открытия «нам, очевидно, еще очень далеко». Но само существование «нижнего предела» «мы неизбежно должны, вынуждены принять». Поскольку «признать абсолютно высшую форму невозможно, не приняв ее противоположность, абсолютно низшую, абсолютно простейшую форму материи и ее движения» [1, с. 420].

Итак, зафиксируем еще раз предварительные результаты, к которым пришел автор «Космологии духа». 1. Вечный, закономерный «Мировой круговорот» ограничен высшим и низшим пределами. 2. В качестве высшего предела этого круговорота выступает мыслящая материя, а его низшим пределом является некая еще не установленная наукой «абсолютно простейшая форма материи и движения».

Следующим основоположением мировоззренческой позиции автора «Космологии духа» является «бесспорное положение, согласно которому “всё, что существует, достойно гибели”, что всякая “конечная” форма существования имеет свое начало и свой конец». «Это положение, – указывает Э.В. Ильенков, – применимо как к ныне существующей солнечно-планетной системе, так и к обитающему на ней человечеству» [1, с. 421]. Надо признать, что принять это положение человеку нелегко. Но я с ним полностью согласен. Более того, оно является фундаментальным для мировоззрения, которое я развиваю, оно является важнейшим принципом трагического гуманизма. Такой гуманизм и называется трагическим, потому что он утверждает неизбежность прихода небытия и к человеку, и к человечеству.

Но вернемся к обсуждению «Космологии духа».

Именно в связи с тем, что «где-то во мраке грядущего человечество прекратит свое существование, и что вечный поток движения Вселенной в конце концов смоет и сотрет все следы человеческой культуры», Э.В. Ильенков и выдвигает свою чрезвычайно смелую гипотезу о решающем вкладе «мыслящей материи» в осуществление перехода материи («матери-природы») от стадии ее умирания к началу нового цикла ее развития. Под «мыслящей материей» в данном случае автор «Космологии духа» имеет в виду человечество (не обязательно земное), достигшее высочайшей ступени своего научного и технологического развития, способного, так сказать, подтолкнуть Вселенную на восходящую ветвь ее развития. Сам Э.В. Ильенков формулирует эту гипотезу следующим образом: «Мыслящий дух ценой своего собственного существования возвращает матери-природе, умирающей “тепловой смертью”, новую огненную юность – состояние, в котором она способна снова начать грандиозные циклы своего развития, которые когда-то вновь, в другой точке времени и пространства, приведут снова к рождению из ее остывающих недр нового мыслящего мозга, нового мыслящего духа» [1, с. 431]. Он полагает также, что отрицание этой гипотезы неизбежно приводит к выводу, согласно которому «мышление, даже если его и продолжать называть “высшим цветом” материи, оказывается пустоцветом – красивым, но абсолютно бесплодным цветком, распустившимся где-то на периферии всеобщего развития лишь затем, чтобы тотчас увянуть под ледяным или огненно-раскаленным дуновением урагана бесконечной Вселенной...» [1, с. 432].

Любопытно, что Э.В. Ильенков, осознавая всю грандиозность и фантастичность своей философской гипотезы о решающем вкладе «мыслящей материи» в развертывание нового цикла развития Вселенной, пытается конкретизировать ее. В соответствии с этой конкретизацией, вернуть «матери-природе огненную юность» мыслящая материя сможет, если ей удастся «разрушить бесконечно малую структурную единицу материи» [1, с. 433]. В результате такого разрушения, предполагает наш автор, «получилось бы пропорционально бесконечное количество высвободившейся при этом энергии». Соответственно, по его мнению, этого количества энергии оказалось бы «достаточно для того, чтобы разрушить и превратить в раскаленные пары бесконечно большую массу остывшей материи» [1, с. 433-34].

Надо обязательно сказать, что здесь автора «Космологии духа» посещает некоторое сомнение. «Всю бесконечную Вселенную, – делится он этими сомнениями с читателем, – разрушить этот акт, конечно, не может...» [1, с. 434]. Казалось бы, что вот сейчас на этом основании Э.В. Ильенков поставит под сомнение и свою грандиозную гипотезу. Но нет, к сожалению, он тут же отбрасывает посетившее его сомнение. Между тем внимательное прочтение его рассуждения, посредством которого он пытается развеять свое сомнение, обнаруживает, что «разжечь мировой пожар» мыслящей материи всё же не по силам. Действительно, развеивая свои сомнения, Э.В. Ильенков пишет: «Поскольку разрушаемая структура по размеру и по сложности своей организации стремится к исчезающе малому пределу, то и количество высвобождаемой при этом энергии соответственно стремится к бесконечности. Область мировой материи, захватываемая процессом, включаемая в цепь реакции, остается поэтому ограниченной какими-то пределами. Каковы эти пределы – сказать сейчас, конечно, невозможно, так же невозможно, как и указать размеры и качественные характеристики той частицы, разрушение которой необходимо для того, чтобы вызвать этот процесс. Но процесс этот вполне объясняет возможность превращения сколь угодно больших конечных масс остывшей материи в раскаленную туманность, способную положить начало новым мирам» [1, с. 434]. Как говорится, красиво сказано. Но, тем не менее, это рассуждение нашего автора, по сути, «бьет мимо цели». Действительно, «сколь угодно большие конечные массы материи», с одной стороны, и бесконечная Вселенная, с другой стороны, – это принципиально разные сущности. Иначе говоря, вполне правомерна гипотеза о том, что высокоразвитая «мыслящая материя» когда-нибудь сможет превратить «сколь угодно большие конечные массы остывшей материи в раскаленную туманность». Но между этой возможностью и возможностью «разжечь мировой пожар», увы, лежит непреодолимая пропасть. И эту пропасть не преодолеть с помощью анализируемого рассуждения Э.В. Ильенкова.

Таким образом, в «Космологии духа» мы, несомненно, имеем дело с очень привлекательной гипотезой. В соответствии с этой гипотезой «высшая и конечная цель существования мыслящего духа оказывается космически-грандиозной и патетически-прекрасной». От других гипотез относительно завершения истории человечества эта гипотеза, указывает наш автор, отличается не тем, что устанавливает в качестве этого завершения всеобщую гибель человечества. Гибель, смерть, уничтожение человечества представляют собой, по убеждению Э.В. Ильенкова, абсолютно необходимый результат, прогнозируемый любой разумной гипотезой относительно конечного этапа развития человечества. Гипотеза, предлагаемая в «Космологии духа», отличается от других гипотез лишь тем, что эта неизбежная гибель человечества «рисуется ею не как бессмысленный и бесплодный конец, но как акт по существу своему творческий, как прелюдия нового цикла жизни Вселенной» [1, с. 435]. «Смерть мыслящего духа, – подчеркивает Э.В. Ильенков в связи с этим, – становится тем самым его бессмертием». «И когда-то вновь, – продолжает он, – в бесконечно далеком грядущем – новые существа, в которых природа разовьет мыслящий дух, будут – как и мы ныне – созерцать сверкающие над небом их Земли звездные миры с гордым сознанием, что эти миры обязаны своим существованием некогда исчезнувшему мыслящему духу, его великой и прекрасной жертве» [1, с. 435]. Следует согласиться с тем, что в «Космологии духа» нарисована грандиозная и вдохновляющая перспектива!

Но, разумеется, красоты и грандиозности гипотезы недостаточно для ее обоснования и принятия. Для обоснования и принятия философской, да и научной, гипотезы, необходимо, прежде всего, чтобы эта гипотеза согласовывалась с исходными положениями соответствующей философской концепции (научной теории). Наиболее важным в данном отношении является вопрос, согласуется ли обсуждаемая гипотеза Э.В. Ильенкова о вселенской роли мыслящего духа с предположением о бесконечности Вселенной. А это предположение, как мы видели, вне всяких сомнений, принимается автором «Космологии духа». К этому вопросу примыкает еще одна очень серьезная проблема: насколько убедительным является то понимание бесконечности Вселенной, которого придерживался Э.В. Ильенков.

Ниже я демонстрирую, что обсуждаемая гипотеза лишь в определенном отношении согласуется с пониманием бесконечности Вселенной, принятым автором «Космологии духа». Далее я пытаюсь обосновать, что это понимание является весьма упрощенным, односторонним пониманием бесконечности Вселенной. Наконец, я показываю, что эта гипотеза не согласуется с тем, на мой взгляд, более глубоким пониманием бесконечности универсума, которое лежит в основе трагического гуманизма.

Итак, в первую очередь рассмотрим ильенковское понимание бесконечности Вселенной. При этом следует помнить, что проблема бесконечности Вселенной – это сложнейшая философская и научная проблема. Поэтому, конечно, я ничуть не претендую на какое-то «окончательное» ее решение. Следует также помнить, что, как уже сказано, у меня представлена лишь определенная, основанная на внимательном прочтении «Космологии духа», реконструкция ильенковского понимания бесконечности Вселенной.

На мой взгляд, ильенковское понимание бесконечности Вселенной, представленное в «Космологии духа», включает в себя два основных момента. Первый из них состоит в том, что у Э.В. Ильенкова речь идет о бесконечности Вселенной в пространстве и во времени. Причем в «Космологии духа» имеется в виду тот модус пространственной и временной бесконечности, который обычно обозначается словосочетанием «бесконечность вширь». Другими словами, такая Вселенная, во-первых, не имеет начала и конца во времени. Она существовала всегда и будет существовать всегда. Во-вторых, такая Вселенная имеет, так сказать, бесконечный объем. Она бесконечно простирается, в каком бы направлении мы ни двигались. Надо сказать, что такое понимание бесконечности Вселенной вполне правомерно. И в некотором смысле оно является обычным для материалистической философии. Но все-таки, скажем сразу, это – весьма бедное ее понимание. Чтобы обосновать данную оценку, достаточно сказать хотя бы то, что такое понимание абстрагируется от пространственной и временной «бесконечности вглубь», то есть от внутренней бесконечности каждого «конечного» фрагмента бытия.

Второй момент ильенковского понимания бесконечности Вселенной связан с основополагающим для «Космологии духа» предположением о «мировом круговороте» (о «вечном круговороте мировой материи»). Я думаю, что именно в этом «моменте» концентрируются основные слабости мировоззренческой позиции, отчетливо представленной в обсуждаемом сочинении. Добавлю также, что этот момент теснейшим образом связан с отмеченной мной в начале статьи гипотезой Э.В. Ильенкова, согласно которой материю (субстанцию, Вселенную) можно рассматривать «в целом».

Как уже сказано, эти два момента ильенковского понимания бесконечности Вселенной находятся в сложных и противоречивых отношениях друг с другом. А именно: в определенном отношении эти два момента согласуются между собой. Но в то же время, как мне представляется, они в некотором отношении противоречит друг другу.

Поясню только что сказанное.

Я уже писал, что обосновывая предположение о «мировом круговороте», Э.В. Ильенков ссылается на соответствующие разработки Б. Спинозы, Г. Гегеля и Ф. Энгельса и подчеркивает, что «круговой характер бесконечности единственно соответствует диалектическому взгляду». Он полагает, что «альтернативой этому пониманию может быть только представление, включающее в себя идею “начала” и “конца” мирового развития, “первотолчок”, “равное самому себе состояние” и тому подобные вещи» [1, с. 419]. Я думаю, что утверждение «кругового характера бесконечности» – это очень интересная и глубокая философская идея.

Но, во-первых, по моему мнению, в «Космологии духа» дана далеко не самая глубокая интерпретация этой идеи[1]. Действительно, «вечный круговорот мировой материи» истолковывается Э.В. Ильенковым как непрестанное повторение циклов мирового процесса. Причем каждый из этих циклов ограничен, с одной стороны, «абсолютно простейшей формой материи и движения» и, с другой стороны, «абсолютно высшей формой материи и движения» (т.е. «мыслящей материей»). Очевидно, что такое истолкование «подпирается» уже знакомыми нам принятыми в «Космологии духа» постулатами о существовании «абсолютно простейшей формы материи и движения» и существовании «абсолютно высшей формы материи и движения».